Революционная сумятица идей, лозунгов, определений призвана запутать, сокрыть сущность событий и истинные мотивы вождей. Например, общепринято считать, что Наполеон Бонапарт «остановил» Французскую революцию, хотя действовал он исключительно в рамках естественного процесса ее развития, типичного для любых революций в любой стране. Даже первоначальный титул Бонапарта — «император Республики». Он никогда не был монархистом, а присвоил себе титул «император». Духовные люди того времени, несмотря на все заигрывания Наполеона с Католической церковью, понимали это. Не случайно и Католическая, и Православная церкви называли Бонапарта «человеком погибели». Он был классическим диктатором, прятавшимся за монархическим титулом. Империя Бонапарта — это лжеимперия, подмена, его дворянство — лжедворянство. Ради укрепления собственной власти использовалась монархическая традиция, жившая в народе, а подлинные роялисты, сторонники законного короля, сурово преследовались.
Как и Наполеон, Сталин с конца 1930-х гг. начал придавать своему государству некоторые внешние элементы ушедшей монархии, но лишь затем, чтобы укрепить свою власть, укрепить систему. Его волновали интересы только этой псевдоимперии. Когда в начале 1930-х гг. Сталину, развернувшему коллективизацию сельского хозяйства, понадобилось сломить хребет сопротивлявшемуся русскому крестьянству, что было невозможно без окончательного уничтожения уже и без того обескровленной Церкви, он провозгласил «пятилетку безбожия» с взрывами храмов, арестами и массовыми убийствами священников и верующих. К 1941 г. на свободе оставалось только четыре православных митрополита. Весь остальной епископат был либо расстрелян, либо находился в тюрьмах и лагерях. Когда же во время Великой Отечественной войны стало ясно, что без поддержки Православной Церкви войну не выиграть, Сталин стал заигрывать с ней, дал некоторые послабления для церковной деятельности. После войны Церковь, по мнению вождя, исполнила свою роль и снова попала под идеологический и политический прессинг, возобновились, хотя и в меньших масштабах, репрессии в отношении духовенства и верующих.
Советское государство всегда было безбожным и во многом построенном на лжи и лицемерии. Часто приходится слышать, что Сталин вернул имена Пушкина, Суворова, Кутузова, Чайковского, которые при Ленине и Троцком были «выброшены с корабля истории». Конечно, в тех конкретных исторических предвоенных условиях положительный результат от этого вынужденного шага был. Но, введя в большевистский ареопаг Пушкина, Суворова, Ушакова, Чайковского и Менделеева, Сталин поставил их в один ряд с Лениным, Горьким, Каляевым, Дзержинским, Свердловым. То есть сравнял верующих православных людей, создававших славу и величие державы, с безбожниками, бунтовщиками и террористами, виновниками гибели исторической России. В результате мы получили новую исковерканную историю нашей страны, в которой белое смешивалось с черным, добро со злом, «подвиг наших великих предков» без зазрения совести сочетался «с делом великого Ленина». Положительные образы Петра Великого и Иоанна Грозного в одноименных фильмах, во многом созданные под политический заказ советской власти, были призваны оправдать и «узаконить» власть красного диктатора. Все другие государи изображались идиотами и тиранами (как, например, Император Павел I в фильме «Суворов», Император Александр I в фильме «Кутузов», Император Николай I в спектакле МХАТ «Декабристы», Царь-Освободитель Александр II в фильме «Герои Шипки»).
Своей властью Сталин был обязан тем же самым силам, которые в свое время привели к ней Ленина и Троцкого. После революции и смерти Ленина он вовсе не случайно оказался на вершине большевистской пирамиды. Крайне наивно предполагать, что деятель из второго десятка большевистских лидеров самостоятельно смог не только занять высший пост в их иерархии, но и укрепиться на нем, расправившись со всеми своими столь авторитетными и влиятельными конкурентами. Сейчас хорошо известно о той большой внешней поддержке, которую имели революционеры в период подготовки и совершения государственного переворота в 1917 г. Да и в годы Гражданской войны западные страны весьма дозированно помогали антибольшевистским силам, явно делая ставку на ее углубление и затягивание. Резидент английской разведки Б. Локкарт, находившийся летом 1918 г. под арестом в тюрьме ЧК, получив известие о малочисленности англо-американского десанта в Архангельске, сделал следующую запись в своем дневнике: «Видно, в Лондоне решили сделать ставку на красных»[20].