и знаменитый благотворитель Санаксарской обители, по прибытии своем из Санкт-Петербурга, вел жизнь уединенную в собственном своем доме, в деревне Алексеевке, расстоянием от монастыря через лес версты три. По воскресным и праздничным дням приезжал для богомолья в монастырь к службам Божиим во всякое время. В Великий пост живал в монастыре, в келии, для своего пощения и приготовления к Святым Таинам по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал неопустительно и слушал благоговейно; по временам жертвовал от усердия своего обители значительные благотворения; так же бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения». Себя содержал «крайне воздержанно и окончил жизнь свою как следует истинному христианину и верному сыну Святой Церкви 1817 года октября 2-го дня и погребен по желанию его в монастыре подле сродника его из дворян, первоначальника обители сия иеромонаха Феодора по фамилии Ушакова же». И сегодня в нашем православном календаре есть два святых Феодора Санаксарских - преподобный и воин, дядя и племянник Феодоры Ушаковы. В 1944 году при раскопках на территории Санаксарского монастыря были обретены нетленные мощи адмирала - еще одно чудо, явленное Богом в Его России. И по сей день, вспоминая о славном былом, радуется русское сердце в восклицании, обращенном из прошлого нашего к нашему сегодня: «Ура! Русскому флоту!» «Не нам, не нам, а имени Твоему». Отечественная война 1812 года В начале XIX века от Рождества Христова Русь ждали новые испытания. Господь попустил тогда стране нашей бедствие в виде страшной войны за отступления от целостной веры предков и увлечение западными либеральными идеями и ценностями, а особенно за подражание французскому вольнодумству. Подвергая Россию очистительному огню, Бог вместе с тем возложил на нее крест служения Ему: православное воинство призвано было освободить Западную Европу от гнета Наполеона, порожденного «великой» французской революцией, казнившей благочестивого короля Людовика XVI. Европейские царства лежали у ног Наполеона Бонапарта, и один только Русский Царь Александр I Павлович был независим от богопротивного. Но какой то был Царь! В истории он остался с именем Александра Благословенного. Он говорил: «Я употреблю все врученные мне Провидением способы к отражению силы силою. Провидение благословит праведное наше дело. Не положу я оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве моем. Взываем и ко всем нашим верноподданным. Да встретит враг в каждом дворянине Пожарского, в каждом гражданине - Минина. Народ русский, храбрые потомки храбрых славян, ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров. Соединитесь все: с крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие нас не одолеют». Христолюбивое воинство русское того времени воспитано было Суворовым, давшим в жизни своей девяносто сражений и все девяносто выигравшим благодаря пониманию русского народного православного духа. Наполеон завидовал победам гениального русского полководца, желал такой же военной карьеры, но не понимал главной разницы между собой и русским полководцем: атеист, близкий к идеям сатанизма был полной противоположностью благочестивого, искреннего и ревностного воина Христова. На призыв царский поднялась тогда вся Россия. Навстречу вторгшемуся в нашу землю гордому врагу в смиренной вере восстал русский человек. Началась Отечественная война против врагов не только Родины, но и Православия: неприятель был для русских врагом и Отечества, и Бога. Однако враг тот был могуч: русская армия, несмотря на то что возглавлялась таким выдающимся полководцем как Михаил Илларионович Кутузов, не имея возможности вступить в открытый решающий бой, вынуждена была медленно отступать вглубь страны. Однако все же 26 августа 1812 года состоялось великое и знаменитое сражение в полях Бородинских. Читаем хронику событий: «Накануне битвы по войскам пронесли чудотворную икону Богоматери Смоленскую, прибывшую из разоренного Смоленска, и служили молебны. Тихая ночь пала на русский стан; но шумно было у французов. Перед рассветом русские первые пустили выстрел из тяжелого орудия, и вскоре началась битва народов. Грозно было под Бородиным. Все громадное пространство дрожало от беспрерывных выстрелов. Раскаленные жерла пушек не выдерживали действия пороха и разрывались. Сквозь гром и рокот пальбы слышались страшные людские голоса. Стоны раненых, предсмертные жалобы, проклятия, крики победителей, команды, произносимые на всех европейских языках, и, вместе с веселыми звуками барабанного боя и музыки, вопли угроз, отчаяния, ожесточения - делали Бородино непросветным адом. По всему полю лилась кровь, гибли тысячами люди. Лошади с мертвыми телами или уже без всадников бегали по полю, разметав гривы, и ржали. Укрепления по несколько раз переходили из рук в руки - и снова начиналась бешеная борьба. С утра до позднего вечера текла кровь, билась Европа с Россией. Сражение кончилось тем, что французы, имевшие сто семьдесят тысяч против русских ста тринадцати, не выиграли против нас ни оной пяди земли. А русское войско после битвы осталось в полном порядке и на следующий день могло бы сразиться». Русский воин в Бородинском сражении был достоин памяти героев-предков: он показал свои лучшие качества - неуступчивость, твердость до смерти. И все же после этого сражения на военном совете в деревне Фили Кутузову пришлось принять трудное решение: «Москву оставить без защиты, и армии отступать». В Успенском соборе Московского Кремля народ, принимая Святые Таины, плакал вместе со своим архиереем, готовясь к лютой смерти. В городе слышен был ропот: «Когда уж не устояла Москва, где устоять России!» Но тверд был ответ Кутузова: «Головою ручаюсь, что неприятель погибнет в Москве». Второго сентября вечером Наполеон вступил в русскую столицу. Одноглавый французский орел вознесся над Кремлем, а Москва походила на труп. По приказанию Наполеона с колокольни Ивана Великого сняли крест, Кремль был подготовлен к взрыву, а многие церкви (в том числе и Успенский собор) превращены в конюшни. И запылало: «Не ключами городскими, не поклоном, не мольбою о пощаде встретила Москва врага, а лютым ревущим пожаром. Не далась Москва во власть пришельцу, и, когда пробил час плена, исчезла она с лица земли, сохранив Божьею силою одни церковные свои сокровища. Ночью с третьего на четвертое число пожар достиг высочайшей степени и нарушил равновесие воздуха, огонь крутился в пространстве. Рассвирепевший вихрь носил во все стороны горящие головни и пламень. С оглушающим треском обрушивались кровли, падали стены, горевшие бревна и доски. Огненная была земля, огненное небо, огненные стены. Буря рвала кресты с храмов Божиих. Растопленные металлы текли по улицам, как лава. На Москве-реке горели мосты и суда. Гибли сокровища наук и запасы торговли и промышленности, горели общественные здания, древние палаты Царей, Патриархов, святителей, разрушались жилища мирных граждан, пылали храмы Господни. Отцы и матери кидались в пламя спасать детей и сгорали; их вопли заглушались завываниями вихря и обрушившимися домами. Москва представлялась огненным морем, вздымаемым бушующими ветрами. Посреди пламени совершались врагами разбои, душегубство, поругание церквей. В храмах Божиих раздавалось ржание коней, крики и проклятия разъяренных грабителей. Благочестивые, сединами украшенные священники в облачениях, с крестом в руках, чем надеялись удержать извергов, при дверях церквей падали от удара меча. По телам их вбегали неприятели в середину церквей, срывали, разметывали по полу и попирали ногами иконы, украшения престолов. От сотворения мира ни один еще изверг так не бешенствовал. Москва гибла за Русь». В том очистительном московском огне сгорало влияние либеральных западных идей на Русской Земле. Стонала вся Россия, но уже молитвенным церковным набатом поднимался народ за веру, Царя и Отечество: «Мы русские! С нами Бог!» И вот уже мира просит властитель Европы, но тверд и грозен Российский Император Александр: «Нет мира с врагами!» Познали безбожные тогда русскую силу. Непрестанно получал Наполеон извещения о поражениях своих войск. Кутузов заставил захватчиков отступать по разоренной уже ими Смоленской дороге. Организованное параллельное преследование отступавшего противника привело к фактической гибели французской армии. Вот как происходило то отступление французов и с ними «дванадесяти языков»: «Народ за поругание веры, за разорение церквей, за пожар Москвы, за гибель городов провожал их страшной карой: ополчились старики, дети; женщины собирались в отряды, туша французскою кровью московский пожар. Засвирепели злые вьюги и жестокая стужа, пришел голод, и враги гибли тысячами. Но больше всего било их русское оружие, так что от грозного воинства Наполеонова лишь белые кости остались на русских полях. Только ничтожный остаток грозной его силы добрел до Франции и поведал там, как встречает Русская Земля своих недругов». ...Еще до окончания войны призвал к Себе Господь душу великого патриота, победоносного полководца Михаила Илларионовича Кутузова. Он ушел в лучший мир, оставив о себе такую память: «Обожание и безусловное доверие солдат, совсем особый дар повелевать, делая это так