В дверь постучали.
– Входите, – сказал Браток.
Вошли муж и жена Лелюковы.
И чего им, придуркам, неймется, мысленно вздохнул Браток. Шикарная баба, ухоженная и холеная. Мужик – не урод. И судя по прикиду бабы и по тому, что о нем говорили разные люди, не жмот. И даже ведь почти не изменяют друг другу.
– Мы к Юрию Ивановичу, – сказал Лелюков.
Лелюкова еле заметно кивнула.
Браток мысленно досчитал до десяти, потом выдавил из себя улыбку и указал на кресла перед столом:
– Это… присаживайтесь.
– Господа, – добавил Браток, подумав.
Лелюков придвинул кресло супруге, подождал, пока она сядет, потом сел и сам, аккуратно поддернув брюки.
Лелюкова заложила ногу за ногу.
Классные ноги, подумал Браток и поспешно отвел взгляд.
– Нас пригласил Юрий Иванович, – сказал Лелюков.
И где ж он так загорал, подумал Браток. В этом, как его, в солярии, наверное.
Браток передвинул по столу лист бумаги.
– Это, – начал Браток. – Я, значит, прапорщик Бортнев. И ваше… э-э… дело, поручено мне.
Браток достал из кармана носовой платок и промокнул лоб. Блин, а ведь он еще и не начал разговор.
– Вы… это… – Браток достал из кармана ручку и помахал ее в воздухе, словно дирижируя. – Прекращайте вы это…
Лелюковы переглянулись.
– Что именно мы должны прекратить? – спросил муж.
Жена просто пожала плечами и достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку.
– Тут, это, курить нельзя, – сказал Браток.
Лелюкова снова пожала плечами, на этот раз – брезгливо, и сунула сигарету в рот.
Браток медленно встал из-за стола. Эта сигарета очень пришлась кстати. Сам Браток бросил курить сразу после замечания Гринчука и теперь испытывал к табачному дыму даже некоторое отвращение. Но не это главное. Эта стерва демонстрирует, что ей наплевать на Братка. Я ж тебе, подумал Браток и повторил:
– Тут курить нельзя.
Лелюкова щелкнула зажигалкой.
Она даже не успела толком испугаться, когда Браток вырвал сигарету из ее губ.
– Позвольте! – попыталась вскричать Лелюкова, но Браток отобрал у нее еще и зажигалку.
После чего вернулся на свое место.
– Я вас… – начала заводиться Лелюкова. – Да я…
Ее муж покосился на свою супругу, но в разговор вмешиваться не стал.
– Пасть закрой… – не задумываясь выпалил Браток и торопливо добавил, – … те пожалуйста.
Лелюкова замерла с приоткрытым ртом. Ее глаза округлились.
– Да как вы… ты смеешь!
– А в этом кабинете вопросы задаю я! – вспомнил кстати фразу из фильма Браток и стукнул кулаком по столу. – И от меня зависит, уйдете вы отсюда сами, или вас уведут.
Или унесут, мысленно добавил Браток, в слух, однако столь решительный вариант не озвучив.
– Что значит уведут? – вмешался, наконец, Лелюков.
Вчерашние намеки Гринчука были прозрачны, но не слишком информативны. И касались они, большей частью, профессиональной деятельности Лелюкова. И из них не вытекало, что Лелюкова могут, как выразился этот недоразвитый прапорщик, «увести».
– Значит так, – сказал Браток и припечатал ладонь к столу. – Я сейчас буду говорить, вы будете молчать. Когда я закончу – можете задавать вопросы. А если попытаетесь перебивать…
Браток вспомнил одно из выражений Гринчука, которое показалось уместным именно сейчас, и сказал:
– Я человек простой, могу и в рыло дать.
И добавил, на всякий случай:
– Обоим.
Нельзя сказать, что супруги Лелюковы были покорены красноречием Братка, но внимание их он привлек несомненно.
– Значит так, – сказал Браток. – Нам стало известно, что гражданка Лелюкова вступила в преступный сговор с группой людей с целью нанести своему супругу телесные повреждения.
– Как вы сме… – взвизгнула Лелюкова, но замолчала, увидев выражение лица Братка.
– Пасть, – напомнил Браток.
Лелюкова бросила быстрый взгляд на супруга, снова достала из сумочки сигарету, сунула ее в рот и только тогда вспомнила, что зажигалки нет. Раздавленная сигарета полетела в сторону.
– Телесных повреждений, – повторил Браток. – Возможно – тяжких. Показания у нас есть.
– Спасибо, милая, – сказал Лелюков.
– Это подпадает под статью, – сказал Браток, – мы могли бы, конечно, дождаться, пока… этот… преступный замысел будет исполнен, а потом посадить гражданку Лелюкову. Но…
– Спасибо вам большое, – почти серьезно сказал Лелюков. – Я полагаю, что вы вмешались вовремя.
– Ага, – кивнул Браток. – Но твоя ба… жена не стала бы этим заниматься, если бы ты…
Братку очень хотелось назвать Лелюкова как-нибудь конкретно, но он сдержался.
– Если бы, гражданин Лелюков, не изменял ей, своей супруге.
– Это мое дело, – сказал быстро Лелюков.
– Вот видишь, милый, – сказала его жена. – Ты мелкий, подлый и непорядочный человек.
Браток снова вытер лицо платком.
– Мерзавец! – выкрикнула Лелюкова и попыталась вскочить.
– Сидеть, – приказал Браток и добавил даже с некоторым удовольствием. – Сама налево ходишь!
Зависла пауза. Лелюкова словно поперхнулась, а ее муж медленно обернулся к ней. Его лицо выразило безграничное удивление:
– Ты мне изменяешь? С кем?
Зазвонил телефон на столе.
– Слушаю, – подняв трубку, сказал Браток.
– Это Мила. Я пытаюсь дозвониться до Юрия Ивановича, но у него выключен телефон. Вы не могли бы…
– Хорошо, – быстро сказал Браток, – я передам.
И положил трубку.
– С кем? – повторил вопрос Лелюков.
– А вы ей с кем? – спросил Браток.
– Я? – замялся Лелюков.
– Вот и она с ней, – сказал Браток и облегченно вздохнул.
Самая трудная часть разговора позади. Оба супруга пребывали в одинаковой стадии изумления.
– С Ритой? – одновременно произнесли Лелюковы.
– С ней, – подтвердил Браток и вкратце изложил супругам всю историю.
Жена их приятеля Рита умудрилась одновременно быть любовницей и мужа, и жены, но по отдельности. Обоим Лелюковым она пылко объяснялась в любви, и очень жалела обоих, потому что муж и жена, соответственно, не ценили своих жену и мужа. И обоим Рита подсказывала наиболее простые выходы из сложившейся ситуации.
Мужа, не ценящего такую жену, просто необходимо было наказать физически. Чтобы он ощутил ту боль, которую причиняет своей возвышенной и ранимой супруге. А неблагодарную жену, естественно, нужно было держать в черном теле, чтобы она знала, кто ее хозяин и повелитель.
– Но зачем? – почти простонал Лелюков.
На заплаканном лице его супруги читался тот же вопрос.
– Значит, твоя ненормальная баба нанимает пацанов. Тебя лупцуют. Потом ты узнаешь, что это сделала она, и что? И ты, если тебя правильно накрутить, ее замочишь.
Лелюкова вздрогнула и посмотрела на мужа. Тот взгляд отвел.
– И тебя ловят. Ты уж поверь – Рита ваша любимая тебя бы и сдала. Так? Так, – сказал Браток удовлетворенным тоном. – И что получается?
– А что получается? – спросил Лелюков.
– А получается, что муж Риты остается в вашем общем бизнесе один. Типа – без конкурентов.
– Сука! – в один голос произнесли Лелюковы.
Все, изложенное прапорщиком, было настолько логичным и понятным, что верилось в это сразу.
– Я ее… – сказал Лелюков.
– А вот это уже фиг, – остановил его Браток. – Эта ваша разборка закончится туточки. И если мы узнаем, что с кем-то из всех вас что-то приключится – ой я вам не завидую, ребята. Понятно?
Лелюковы кивнули.
– Тады – свободны, – сказал Браток и указал на дверь.
Лелюковы встали с кресел.
– Я вам так скажу, – Браток удовлетворенно откинулся в кресле. – Трахайте вы кого хотите, хоть бобика, только калечить друг друга не нужно. И, это, запомните, начнете снова фигней заниматься – вас застучат. В смысле – заложут. Как этот раз.
Лелюковы молча вышли из кабинета.
– Ребенка себе заведите! – крикнул им вдогонку Браток. – А то беситесь с жиру.