- Я спрашиваю - ты пиши. Если мне ответ не понравится, то...- я подошел к шкафу и стал вчитываться в надписи на ампулах. - О, раствор аммиака. Будет жечь почище горчицы. Не так ли, доктор?
Он тут же накорябал первую фразу.
"Не сомневайтесь - я буду говорить только правду."
- Очень хорошо, просто - замечательно! Правда - она украшает человека, доктор. Вы со мной согласны? Ну вот, какие мы молодцы. А теперь переходим к делу. Что вы нам подсыпали в вино?
"Это новейшее, разработанное мной, психотропное средство, облегчающее стирание и наслаивание памяти."
- Я так понимаю - вы уже проделали нечто подобное с двумя моими товарищами?
" Да, но по приказу Амбулатория Филипповича."
- Чего он добивается?
"Пожалуйста, уберите пластырь - уже невмоготу."
- Ты мне бумагу не засоряй, а отвечай на поставленный вопрос.
" Ваших друзей заметили и зедержали. Амбулаторий приказал мне при нем провести сеанс и проверить заготовленный препарат."
- Много заготовили?
Доктор заволновался, руки его затряслись.
- Я жду.
"Полторы тысячи литров готовой смеси."
Я не выдержал и присвистнул.
Раздался стук в дверь и кто-то из охранников громко произнес:
- Доктор, свистеть нельзя - денег не будет.
Я осторожно подкрался и оценил крепость щеколды: слетит с первого удара. Так же, на цыпочках вернулся к доктору.
- Зачем вам столько?
" Я не знаю - мне велено было сделать."
- А противоядие есть? Как вернуть человека к нормальному состоянию?
" Только после нового сеанса. Умоляю, уберите пластырь!!!"
- Если пикнешь - шею сверну, - я легонько сдавил ее пальцами.
- Спасибо, - прошептал он и облизнул горевшие губы.
- Тебя как зовут?
- Венедикт Срулевич Ухайдакин. Можно - Веня.
- Слушай, Венедикт Срулевич, Веня. Хочешь заработать снисхождение лично от меня, я уж не говорю про суд?
- Конечно.
- Тогда пойдем со мной. Сейчас мы только подружку мою и дружка заберем и пойдем. Ладушки?
- А как же?..- он кивнул на дверь.
- Это я беру на себя. Амбулаторий еще здесь?
- Нет - уехал по делам.
- Жаль. Очень жаль. - прицокнул я, действительно сожалея, что встречу с таким интересным человеком придется отложить на неопределенный срок.
Ну, а теперь держитесь! Это я когда пробирался сюда, старался как можно тише. А теперь такого шороха наведу - своих не узнаете.
Я снова возле двери, которая, очень кстати, открывается в коридор - это я сразу усек.
Ногтем принялся колупать по краске, стараясь привлечь внимание охранников. Один из них, оказался заинтригован:
- Что вы там делаете, доктор.
Я так понял, он хочет заглянуть в щелку. Пора.
Удар ноги - и щеколда вырывается с мясом. Дверь налетела на препятствие в виде богатырской головы и сломалась пополам, по-моему, судя по хрипу охранника, вместе с препятствием.
Со стороны кухни слышны взволнованные голоса еще двоих и я поспешил притвориться дохлым. Это их обескуражило - они с любопытством склонились на до мной, за что расплотились оторванными носами.
Веня бежал за мной, как собачка. Не соображая, где выход, я тычусь во все углы. Два китайца пытались помешать мне своими приемчиками, которых я в жизни не видел. Больно конечно, как же без этого. Ну, а теперь попробуйте мой кулак - раз! два!
Я так полагаю, теперь они совсем видеть не смогут - глаза еще уже стали.
- Будь проклят тот день, когда я связался со всеми вами! - Веня яростно рвал на себе волосы.
- Слушай, Венедикт Срулевич, ты идешь?
- Да! Да! - с пеной на губах закричал на меня, но я не в обиде.
- Да не растраивайся ты так. Со мной не пропадешь.
Найдя какую-то дверь, я распахнул ее и оказался в зале. В первую секунду все притихли, увидев меня, окровавленного, разбитого. Бабы завизжали в голос, мужички навострили кулачки.
За одним из столиков я заметил самого Мосю Альперта, одиноко пристроившегося возле дымящихся омаров и пришедшего в дрож от моего неожиданного появления.
Радости моей не было предела - так хотелось размазать эту мразь по стенке, но времени было в обрез и я поступил слишком мягко - засунул скользкую клешню ему в рот, только задом наперед, чтобы трудно было вытащить. Испуганный Мося даже не дернулся. Да и все в зале словно в ступор впали - не решались приблизиться. То ли вид у меня был настолько свирепый, то ли разумно решили поберечь собственное здоровье.
Веня торопит меня - может нагрянуть милиция.
- Где Долорес? Эн? - я пожалел, что поторопился с клешней: Альперт мычит и машет ручкой.
- Вперед! - взъяреный голос мой как сирена.
Мы чешем за ним в одну из бесчисленных комнатушек, где и нашли несчастных. Хорошо хоть Эн способен, хотя и прихрамывая, двигаться подобно слепому кроту. Хуже с Долорес - ее придется нести на руках. Но предварительно я заехал Мосе по его шнобелю, чтобы помнил Козьму. Не знаю, что там у него посыпалось изо рта, когда он свалился - размолотые клешни или зубы, а может и то и другое мне это уже было не интересно.
Пока никто не был способен нас остановить и мы в безопасности. Припаркованный в тени джип, теперь оказался под самым пеклом и из распахнутых дверей на нас пахнуло горячим воздухом смешанным с винными парами - только спичку подноси.
Вдвоем с доктором мы штабелями уложили всех на заднее сиденье, а Долорес я заботливо устроил на самом верху.
- Веня, машину водить умеешь? - я сомневался, что смогу вести машину после того, как разделался с Мосей рука словно отсохла.
- Очень плохо.
- Ничего. Садись. Едем в сторону залива, где сдаются коттеджи, знаешь?
Очень плохо - это невероятно мягко сказано. Такое впечатление, что его учили ездить в Англии или Японии: так и тянет на левую половину дороги, - так что по шоссе мы двигались зигзагами, как тяжелый крейсер, пробираясь сквозь буруны из встречных машин, и я не уставал молить бога, чтобы мы добрались до места невредимыми.
Веня не смог вписаться ни в один в поворот и каждый раз срезал угол, заскакивая при этом на тротуар и только чудом оставляя в живых прохожих. Уже и не сосчитать, сколько мы испортили газонов и сломали чужих оград.
Наконец мы на месте. Трясущимися руками Венедикт уже еле вращает руль. Снова срезав угол, теперь он окончательно промахнулся мимо улицы и машина, пробив огромный рекламный щит скатилась прямо в воду. Мотор зачихал и, громко пукнув, заглох.
- Ну ты даешь! - я открыл дверь и упал в воду по самую грудь. Холодная, она привела в порядок мои нервы.
Людей было очень мало - только три рыбака на причале для катеров. Они посмотрели на нас, ничуть не удивлясь нашему появлению, а, скорее, рассердясь произведенному при этом шуму.
- Пошли.
Домик распорядителя, по сравнению с самими коттеджами, более походил на старый сортир с окнами. Сам распорядитель валялся на топчане без ножек, уткнувшись слюнявой мордой в грязный пол. На мои тычки он отреагировал загробным смехом, так и не раскрыв глаз.
- Падла, уже вечер, а устраиваться негде. Не до утра же ждать.
- Я знаю, что делать.
Веня вынул из кармана пузырек нашатыря и приблизил его к носу распорядителя. Тот поморщился, капризно захныкал во сне, требуя убрать "каку", потом, с треском, расползлись веки сначала одного глаза, затем другого.
- Свободные места есть?
Повторить пришлось раз пять, причем в последний - я уже потерял терпение и заорал ему в ухо:
- Я спрашиваю: свободные места есть?
- Зачем так орать? - только и ответил он, потянувшись за лежавшим на столике ключом.
Сунув его мне в руки, он снова впал в коматозное состояние.
- А номер какой? - я тщетно затряс его.
Рассмотрев как следует ключ, я нашел на нем нацарапанную цифру.
- Седьмой номер.
Вернувшись к джипу, мы обнаружили, что успели вовремя, потому что начавшийся прилив едва не лишил моих товарищей жизни: лежавший снизу Хулейкин уже начал пускать пузыри. Недюжинная сила понадобилась, чтобы в несколько секунд, вырвать его из рук смерти. Потом взялись за перетаскивание на берег остальных и еще долго сидели, приводя дыхание в порядок, во мраке наступившей ночи.