- Это возможно. Ведь Петрович имел выходы на все криминальные структуры Землепупска и вполне мог быть его эмиссаром. Этот Люэс, он что эммигрант?
- Да, его родители выходцы из Землепупска.
Моя челюсть едва не выпала из машины.
"А может все дело в наследстве?"
Эн даже не заметил моей реакции.
Я начинаю лихорадочно соображать. Если у Триппера в Землепупске есть тайный наследник, то он счастливчик. О таких деньгах можно только мечтать. Так что моя версия вполне имеет право на жизнь. Но причем здесь сигарета? Этот вопрос способен свести меня с ума.
Мы снова ворвались в ресторан, но на этот раз разгуляться не удалось - был сам хозяин. Айсберг, надо сказать, еще меньше меня ростом, но говна в нем на сотню таких как Хулейкин и Эн вместе взятых. Доброго отношения и вежливого обращения он не признает, но я могу похвастаться, что являюсь единственным человеком, который умеет с ним говорить, конечно если не считать тети и старшего налогового инспектора нашего округа.
- Айсберг, ты же знаешь как я люблю твой ресторан, неужели ты позволишь себе потерять такого клиента, как я?
Айсберг понимающе кивнул:
- Хорошо, Кузя, только не обижай ребят. Больно они жалуются.
Знает, собака, что не будет в "Айсберге" Козьмы, - сюда нагрянут толпы головорезов, которые против вообще евреев ничего не имеют, но в частности очень желают посмотреть, что у самого трактирщика внутри.
- Не боись, - говорю. - Я за правду не бью.
Собираю всю шоблу, выстраиваю в ряд.
- Меня интересует единственный вопрос. Кто видел или знает как со стоянки угнали мой мотоцикл? Я понимаю, что вы можете наговорить сейчас всякую чушь, лишь бы я отвязался, но предупреждаю - за ложь буду жестоко карать.
Персонал стоит, лбы пучит. Друг на друга с надеждой поглядывают - когда же кто-нибудь припомнит.
- Шеф, мы все пьяные были. Плохо соображали.
- Ну уж пострайтесь. Напрягите извилины. Если найдете их.
Наконец младший мусорщик сделал шаг вперед и поднял руку:
- Можно?
- Говори.
- Видел я одного типа, он долго на заднем дворе стоял, ждал кого-то. Но брал он мотоцикл или нет, я не знаю.
Показываю ему газету с фотографией Люэса.
- Похож?
- Ага. Он точно.
Продолжаю допрос.
- Кто находится постоянно рядом с телефоном?
Вышел бармен Герман.
- За полчаса, до того, как я у тебя спросил, где Петрович, кто-нибудь пользовался вашим телефоном?
- Их трое было.
- Вспомнить сможешь?
- Угу.
Предъявляю ему портрет Триппера.
Наконец мы с коллегами приходим к общему согласию, что был в ресторане человек, похожий на Люэса.
К сожалению знание этого мало что облегчает.
- Ну чтож. Здесь нам мало что светит. Мы не осмотрели его номер в гостинице. Может быть там удасться нащупать след? В какой он остановился?
Хулейкин долго вспоминал название.
- То ли Дом Гелога, то ли Биолога.
- Так геолога или биолога?
- А что, оба есть?
- Да, к сожалению. Дрянные берлоги, между прочим. Уж миллиардер мог бы и поприличней место найти.
- Я так думаю: не хотел засвечиваться. Говорит он на местном диалекте свободно, одежонка на трупе была простецкая - чтобы никто не догадался, сделал заключение Эн.
- Ладно, посетим оба места. Только предупреждаю сразу - бабы там дерьмовые.
- А что, названия - это прикрытия?
- Поначалу там действительно геологи и биологи обитали. А потом всякая шушара. Теперь наркоманский притон.
Я сразу вспомнил Долорес. Ее в эти малинники ни за что не затащишь. Как она там, бедняжка? На глаза навернулись слезы. Постой, что она говорила про наркоманов? Куда ее завезли? Вот черт, ее же у Геологов забрали. Точно: сержант в рапорте так и хотел записать. Она еще говорила про клиента, который сигарету выкуривал. Жалко, что не описала. Опять сигарета.
Я пытался собрать все обрывки мыслей воедино, но ничего не получалось: никак не вырисовывалась общая картина. Ну да ладно, на месте разберемся.
- Сейчас едем в Дом Геолога, - что-то мне подсказывало, что это "горячо".
Дом Геолога - самый злачный наркоманский уголок. Как мухи на мед, слетаются со всего города любители травки, колесиков, клея и прочей гадости. Сообща балдеют. Сообща живут.
Любопытно просто, как это они мою Долорес не тронули. Наверное совсем обкуренные были.
Машина петляет по закоулкам. Мне уже надоело показывать Эну дорогу. Но мы уже почти у цели и я то и дело терпеливо поворачиваю перст в нужную сторону.
- 25-я улица строителей Коммунизма. Дикий район. Даже переименовывать не стали. - пояснил я и первым вышел из машины.
То, что сейчас перед нами и домом назвать нельзя. Это больше напоминает череп, многоглазый и многозубый. У дверей шумная компания. Не поймешь, где тут баба, где мужик: прически, одежда, голоса - все одинаковое.
Вежливо прошу болезных расступиться. Никогда не наезжаю на этих хлюпиков: очень уж мне их жалко. Но они, к сожалению, моих чувств не понимают и не разделяют.
- Вам чего здесь надо, дяди? - самый толстый загородил проход на крыльцо.
"Племянники" шибко норовистые попались. Не дают пройти спокойно. Пришлось переходить на другой язык. Я сунул свои пальцы в нос толстому, цепляясь за ноздри и повис на них (ростом-то я небольшой), так что пришлось наглецу поклониться мне в ножки.
- Дядя, я больше не буду.
- То-то, - брезгливо вытер руки о его куртку. Остальные расступились. Одного, совсем не соображающего, пришлось за ноги оттаскивать с дороги.
Внутри еще хуже, чем снаружи. Грязные стены, захарканые полы. В общем картина хуже некуда.
- И как Люэс жил в таком свинарнике?
Для меня это тоже загадка.
Главное найти сейчас человека, с которым можно поговорить. Шпана на это не способна.
Направляюсь к тумбе, отдаленно напоминающей стойку администратора. Похоже есть кто-то: маячит тень у стены. Подхожу ближе. Этот говорить не будет. Глаза косые, на рту пена выступила.
- Где хозяин? Шприц где? - Хоть это узнать.
Мычит чего-то непонятное. Но пальчиком тычет.
Иду в указанном направлении. В коридоре воняет, за хлипкими дверями шум и возня.
Шприц здесь редкий обитатель. Если наркоман не соврал -мне повезло. Только как бы его не прозевать. В каждую дверь ломится не стоит: не охота в этом бардаке надолго задерживаться.
Хулейкину и Эну я дал команду оставаться в начале коридора, описал внешность Шприца, велев задерживать любого, кто будет похож на него, до моего прихода.
Я завалился в самую последнюю дверь. В центре комнаты среди кучи нестиранного белья стояло кресло, в котором сидел бледный тощий наркоман. Выпученые глаза грозили разорваться.
Зрачки дрогнули, когда медленный взгляд уставился на меня. Бывший интеллигентный человек Вася Краснопузкин собственной персоной. Он же Шприц. Он же Дятел.
- Ты как, соображаешь?
Правый глаз мигнул. Сосуд на левом лопнул, вокруг зрачка все покраснело.
- Меня интересует один твой постоялец. Зовут Люэс Триппер. В каком номере он останавливался?
Я догадался считать помигивания.
- Четырнадцать?
"Да".
- Он был один?
"Да".
- Кто-нибудь им интересовался?
"Да".
- Ты женщина? - Прикалываюсь я.
"Да".
Ну все. Заклинило. Хорошо если номер верный.
Я покинул комнатушку Шприца и двинулся вдоль стены высматривая табличку с нужным мне номером. Двери, давно никем не мытые, покрылись толстым слоем копоти и, на некоторых номера почти не читаются - пришлось скоблить ногтем. Самым забавным оказалось, что "12" и "13" номеров не оказалось вообще, а "14" был сразу же после "11".
Дверь оказалась запертой и в ход пошла отмычка. После щелчка дверь скрипнула и из номера в коридор ворвался довольно-таки приятный запах. Я зашел внутрь и осмотрелся.