Заметно влияние западноевропейских конституций и на Основной закон Ирана 1906–1907 гг., впрочем, только в той его части, которая регулировала гражданские дела. В делах, касающихся веры, судебную власть осуществляли духовные суды, в состав которых включались "столпы веры, удовлетворяющие всем необходимым требованиям"[45] (ст. ст. 27, 71 Дополнений к Основному закону 1907 г.).
В ходе XIX в. практически повсеместно были детально разработаны кодексы уголовного и гражданского судопроизводства, которые регламентировали в мельчайших подробностях все стадии рассмотрения дел, а также права и обязанности участвующих в них лиц.
В отдельных государствах принимались акты, посвященные общим началам судоустройства и правосудия. В их ряду особое место принадлежит актам судебной реформы России, целью которых, как подчеркивал Указ Александра II Правительствующему сенату от 20 ноября 1864 г., было "водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе нашем то уважение к закону, которое должно быть постоянным руководителем действий всех и каждого, от высшего до низшего"[46].
В развитие данного Указа были приняты судебные уставы, закрепившие общие начала судоустройства, гражданского и уголовного процесса.
Эти акты нарушили прежний механизм судопроизводства, о котором Г.А. Джаншиев писал: "Самым главным, так сказать, органическим пороком старого суда было то, что даже приговоры его, не вызванные подкупом или давлением свыше, поражали или круглым невежеством, или таким чудовищным формализмом, который показывает, что за номером дела забывалась живая личность подсудимого, за внешнею законностью упускалась из виду внутренняя правда, словом, под видом правосудия творилась вопиющая неправда"[47].
Но, к сожалению, в полной мере цели Судебной реформы 1864 г. достигнуты не были. Как отмечал И.Я. Фойницкий, частичный успех реформ был обусловлен недостаточностью условий для ее развития, прежде всего в таких главных факторах, как "общественная культура, законность в жизни и правда в законах"[48].
§ 2. Доктринальное обоснование идей правосудия
Развитие законодательства в XVIII–XIX столетиях дало мощный толчок становлению научных доктрин правосудия.
Одним из первых к теме правосудия обратился Ш. Монтескье. В книге "О духе законов" он описывал судопроизводство в Древнем мире (Греции и Риме), средневековых и современных ему государствах (Франции, Италии, Англии, Германии, Турции и Китае). Сопоставляя особенности развития судопроизводства в различных странах и на разных этапах, он указывал на необходимость смягчения суровости судов и вместе с тем на неотвратимость наказаний: "Опыт показал, что в странах, где наказания не жестоки, они производят на ум гражданина не менее сильное впечатление, чем самые жестокие наказания — в других странах… Не следует править людьми с помощью крайних мер: надо экономно использовать предоставленные нам природой средства руководства ими. Вникните в причины всякой распущенности, и вы увидите, что она проистекает от безнаказанности преступлений, а не от слабости наказаний… Есть два рода испорченности: один, когда народ не соблюдает законов; другой, когда он развращается законами; последний недуг неизлечим, ибо причина его кроется в самом лекарстве"[49].
Яркие картины нарушений истинных начал правосудия рисовал английский философ и политик Э. Берк. Обвиняя английские суды и юристов конца XVIII в., он писал: "Юристы, как и теологи, соорудили еще один разум, помимо Разума Естественного, и в результате появилась какая-то особая справедливость, помимо Справедливости Естественной. Они так запутали мир своими бессмысленными формальностями и церемониями и столь усложнили простейшие вопросы своим метафизическим жаргоном, что людям, не посвященным в таинства профессии, крайне опасно предпринимать даже малейшие шаги без их совета и помощи"[50].
С особой страстью Э. Берк осуждал правителей Великой французской революции, которые попирали все принципы правосудия. "Их тирания, — писал он, — находит свое завершение в их правосудии, а их виселица-фонарь и вполовину не столь ужасающа, как их суд"[51].
50
Берк Э. В защиту естественного общества, или Обозрение бед и несчастий, приходящихся на долю человечества в любого рода искусственно созданном обществе // Берк Э. Правление, политика и общество. М., 2001. С. 120–121.
51
Берк Э. Ответ на возражения на книгу о положении дел во Франции // Правление, политика и общество. С. 362.