Слово «вместе» он произнес насмешливым тоном, но ее это не задело. Под угрозой была ее работа, а не его. Поэтому Кейт ограничилась только тем, что сказала:
— Вот и прекрасно.
Сойер кивнул, и тут же появилась официантка с едой для него и кофе для Кейт. Молчание упало между ними, пока он с аппетитом расправлялся с китайскими яствами, а она прихлебывала кофе. Он отодвинул тарелку только тогда, когда доел все до последнего кусочка.
— Вы даже не знаете, чего лишились, — заявил он.
Губы Кейт дрогнули.
— Видимо, так оно и есть.
Его глаза блеснули:
— Что я могу сказать? Говорил же я вам, что здесь все очень вкусно. — Он отпил глоток пива. — Ну так как же продвигается ваша кампания?
Прежде чем ответить, она помолчала, пытаясь уловить какой-то скрытый смысл в этом невинном вопросе. Поскольку глаза его оставались столь же ясными, как и сам вопрос, она ответила:
— По сути, она сейчас только выходит на старт.
— У вас не должно быть никаких проблем на этих выборах. Победа, можно сказать, у вас в кармане.
— Почему вы так думаете?
— Да ведь о таком судье как вы можно только мечтать. По правде, любой человек в системе правопорядка подписался бы под этим.
— И вы тоже подписались бы, мистер Брок?
— Да, в общем я тоже.
— Приятно слышать.
— Неправда.
Она вздрогнула.
— Простите, как вы сказали?
— Вам совершенно наплевать, что я думаю.
Кейт вспыхнула. Да пропади он пропадом. Да пропади пропадом ты сама, за то что позволила беседе сбиться не в ту сторону. Ей следовало завладеть инициативой и не выпускать ее из рук.
— У вас есть право на собственное мнение, — холодно возразила она.
Сойер засмеялся коротким смешком.
— Ну что ж, придется предоставить все на ваше усмотрение. Вы ведете дела так, как считаете нужным, идете напролом, и вас не волнует, куда летят щепки.
И снова Кейт была захвачена врасплох этим неожиданным и резким смехом. Выражение его лица мгновенно изменилось, как бы подтверждая ее впечатление: этот человек действительно опасен.
— А вы сами ведете свои дела разве не точно таким же способом?
— Угу, пожалуй что таким же, — протянул он. — Так что, по-моему, мы с вами очень похожи. В этом смысле.
Она отвернулась и не ответила.
— Вы не очень-то любите мужчин, верно, Кейт?
Это прозвучало оскорбительно. Она снова повернула голову и обнаружила, что он придвинулся к ней поближе — так близко, что его дыхание смешивалось с ее дыханием. Она это чувствовала, и подобная близость не способствовала обретению душевного покоя.
Она словно окаменела и дала себе время переждать, пока не возобладает желание унести отсюда ноги.
Но это желание так и не возобладало.
Ее чувства вновь ожили, но их оживил не страх, а скорее возбуждение. Она была рядом с мужчиной, которого находила привлекательным, и именно это испугало ее.
— Это к делу не относится, — сухо сказала она наконец.
Он отодвинулся и пожал плечами.
— Как скажете.
— Давайте перейдем к делу, — Кейт старалась не встречаться с ним глазами. — У меня был трудный день.
Сойер скрестил руки на груди.
— Выкладывайте. Я слушаю.
— Я узнала название мотеля, где ребенка…
— Здорово, — перебил ее Сойер. — Вот это удача так удача. Теперь дело сдвинется…
Кейт кашлянула, надеясь, что ее голос не задрожит.
— Так какой же это мотель? — спросил он, внимательно наблюдая за ней.
— «Тенистая дубрава», здесь, в Остине.
Сойер уставился на нее, ошеломленный, словно не веря своим ушам.
— Что?! Быть такого не может!
Кейт отвела взгляд в сторону, опасаясь выдать себя. Он шумно перевел дух.
— Господи помилуй! Да ведь в те годы это была дыра, кишащая крысами! Я даже и представить себе не могу, что этот притон еще стоит, где стоял!
— Молю Бога, чтобы он еще стоял.
— Вы хотите сказать, что существует некто, кто оказался способен оставить новорожденного младенца в такой клоаке как этот мотель?
— Да, существует, — с трудом выговорила Кейт, и снова на ней остановился его испытующий взгляд.
— В свое время мне довелось сталкиваться со всяческим отребьем, но тот, кто отмочил такое — это первосортная куча дерьма, кем бы он себя ни считал.
— Найдите девушку во что бы то ни стало.
— Вы все время знали про это? — тон его был обвиняющим.
— Нет.
— А не кажется ли вам, что вы хотите рассказать мне, каким образом получили эту информацию?
— Нет, не кажется.
— Нет так нет, — отрезал Сойер и поднялся на ноги. — Поиграем пока по вашим правилам, Кейт, если это доставляет вам удовольствие. Только такая игра долго не продлится.
И снова она не ответила. Они хранили молчание и после того как вышли из ресторана в тишину наступившей лунной ночи.
— Я позвоню вам, — бросил Сойер.
И опять он был слишком близко. Кейт, насторожившись, подняла на него глаза. Их взгляды встретились. В этот момент могло показаться, что воздух готов разорваться от напряжения, изматывающего и грозного, рискованного и внезапного.
Тело Кейт напряглось. Ей хотелось отвести глаза — из страха, что он прочтет ее мысли. Но что это с ним самим? О чем думает он? Он внезапно отвернулся, но перед этим Кейт успела заметить тревогу у него в глазах.
Момент миновал, но притяжение осталось. И оно было взаимным. А потом ее осенило: она в точности осознала, что происходит. Опасность угрожала не только ее работе и призванию. Легко могло оказаться, что опасность угрожает и ее сердцу.
— Спокойной ночи, — сказала Кейт, и голос ее не мог скрыть панику, овладевшую ею.
И она села в машину.
Он захлопнул за ней дверцу, а потом снова открыл.
— Будьте осторожны за рулем, — сказал он глухо.
Вцепившись руками в руль, Кейт тронулась с места, но смотрела в зеркало заднего вида. В свете уличных фонарей его глаза не были видны, но Кейт знала, что он смотрит ей вслед. Она окинула взглядом улицу и нажала на педаль акселератора.
Ты ходишь по узенькой дорожке, Кейт Колсон, сказала она себе.
Ее совесть никак не откликнулась на это предупреждение.
XXVII
— Мистер Симпсон, назовите мне хоть один приемлемый довод — почему я должна предоставить вам отсрочку? Суд готов к рассмотрению дела. Может быть, вы не готовы? Я хочу также знать, почему эта надобность в дополнительном времени возникла у защиты так внезапно?
Кейт сложила руки на груди и пристально посмотрела на собеседника. Она прекрасно понимала, чем вызвана эта просьба. Знала она также, что у обвинения больше шансов на выигрыш дела. Ей незачем было позволять этому ленивому адвокату тянуть время.
Клиентке Симпсона, молодой женщине, было предъявлено обвинение в причинении ущерба здоровью пациента в доме престарелых. Хотя из свидетельских показаний не вытекало, что эта женщина находилась в палате в момент смерти пациента, но было очевидно, что это произошло во время ее дежурства, когда именно она должна была обеспечивать надлежащий уход за больным.
Подоплека просьбы об отсрочке заключалась в том, что Симпсон никогда не был готов к разбирательству, вне зависимости от того, сколько времени было в его распоряжении. Однако это было для Кейт недостаточно веской причиной, чтобы пойти у него на поводу.
— Ваша честь, — Симпсон стоял и вертел в руках авторучку, — я приношу суду извинения, но я не имею возможности разглашать те особые обстоятельства, которые дают мне основание просить о дополнительном времени. Я могу только заявить, что, если вы предоставите защите такую отсрочку, это, может быть, коренным образом изменит весь ход дела.
— Ваша честь, — воскликнул обвинитель, вскочив с места, но сохранив презрительную мину на лице, — мистер Симпсон несколько вышел за пределы дозволенного. Всему есть предел. С каких это пор слабая подготовка материалов защиты стала оправданием для напрасных трат времени суда и денег налогоплательщиков?