5. И, наконец, под муниципальной правовой системой подразумевается та, что существует на уровне местных территориальных единиц, причем независимо от того, входят или нет муниципальные органы в систему органов государственной власти, но при обязательном наличии у них нормотворческих полномочий. В отечественном правовом порядке функционирование правовых систем данного уровня усматривается вовсе не всегда. Почти «невидимо» оно, например, в столичном регионе, где «правление» муниципиев, в сущности, носит во многом фиктивный характер. Это связано с фактической неразвитостью самого института местного самоуправления.
При этом, согласно ст. 3 Европейской хартии о местном самоуправлении, корреспондирующий институт предполагает потенциальную и реальную возможность муниципальных органов осуществлять регламентацию существенной части публично-политических дел, управлять ими на основании закона, «под свою ответственность и в интересах местного населения» [62] . Как отмечает В.В Маклаков: «…общая тенденция реформ – развитие местного самоуправления, децентрализация… Другими словами, нижестоящие территориальные единицы получают больше свободы в своей деятельности, больше автономии» [63] .
Представляется, что чем «выше» компетенция местных самоуправленческих органов, тем интересующий нас правосистемный уровень становится более «различимым». Естественно, он изначально характерен только для тех правовых порядков, в которых муниципии присутствуют. Для тех же суверенных публичных организаций публичной власти, в которых данный институт отсутствует в принципе, невозможно и выделение местного среза интересующей нас правовой общности. Таким образом, «пласт» данной, равно как и региональной, правовой системы, тоже является факультативным.
Таким образом, из пяти выделенных нами уровней правовых систем, три (всеобщий, международный и внутригосударственный) носят обязательный, а два (региональный и местный) – факультативный характер. Наличие или отсутствие последних из названных обусловлено спецификой государственно-территориального устройства суверенных публичных организаций политической власти. Такая увязка предопределена тем, что в современных условиях государственная организация общества является, «мягко» говоря, доминирующей. Именно поэтому онтология правовых систем на данном этапе не может быть надлежащим образом рассмотрена вне «согласованности» с названными формами социальной организации; она «связана» с таковыми (особенно в контексте концентрации у них значительной части нормотворческих полномочий, компетенций, функций). Вместе с тем надо учитывать, что о самостоятельности правовых систем, особенно регионального и муниципального толка, можно говорить лишь в условном, сугубо классификационном значении.
Предложенная и продемонстрированная нами пятизвенная уровневая юридикосистемная градация способствует полноте установления правового действия, учету его общих и особенных показательных свойств. Кроме того, она отображает и должные и реально наличествующие данные о функционировании юридических формально-источниковых, практических и восприятивных данных, и, по этим причинам представляется оптимальной.
В порядке обобщения заметим, что по нашему представлению система любой позитивной правовой общности (структурирующаяся на основе интереса, воли и цели) может быть представлена триадой «основное право (право принципов права) – частное право – публичное право». Поясним, что основное (базовое, базисное) право аккумулирует в себе значимые именно для всех специальных проявлений принципы. Оно объединяет основоположения о справедливости, правозаконности, гуманизме, формально-юридическом равенстве участников правового общения (и т. д.). Здесь же «располагаются» общеправовые идеи аксиоматического характера и те принципы права, которые имеют фундаментальное, формирующее (образующее) значение. Кроме того, поскольку право призвано регулировать именно общественные отношения, то неоднородность последних предопределяет наличие и еще двух компонентов – частного и публичного, функционирование которых осуществляется на основе не механического обособления, а «переплетения» и «взаимоперехода». Практическая направленность правового содержания предопределяет и существование пластов материального и процессуального (в том числе и процедурного) порядков.