Здесь необходимо обратить внимание и на практическую ценность решения вопроса о юридической силе различных форм выражения права, в том числе и нормативного правового акта – самого распространенного в отечественном правовом порядке юридического источника. Прикладное значение вопроса можно продемонстрировать (в частности) в аспекте проблематики предметного и субъектного действия хотя бы конституционных юридических норм. Так, несмотря на то, что основной закон государства непосредственно не обозначает юридическое лицо в качестве того субъекта, на который распространяются положения его гл. 2, Конституционный Суд РФ толковательным путем выявил наличие искомого профильного действия (при том что с формальных позиций распространение указанного элемента базисного статута относимо лишь к «человеку и гражданину») [76] .
Неоднозначно в юридической науке и практике решается и вопрос о регламентирующей значимости актов самих органов конституционного (или уставного) контроля. Показательным здесь является и то, что анализ законодательства субъектов Российской Федерации позволяет заметить, что отечественные регионы не затрагивают в соответствующих статутных документах ряда спорных вопросов об иерархии юридических источников, в том числе и о правовой природе актов «своих» основозаконных юстиционных органов (и, соответственно, не дефиницируют таковые).
Среди законов российских субъектов республиканского уровня единственным исключением является статут Кабардино-Балкарской Республики о правовых актах, «расположивший» постановления соответствующего Конституционного Суда вслед за основным нормативным правовым актом региона. При этом особенностью (причем, по нашему мнению, чрезмерной) данного документа является то, что не только постановления корреспондирующего юстиционного органа, но и сама Конституция, при буквальном толковании ст. 6, к числу статутов Республики не относятся, в состав законодательства не включаются [77] .
Далее необходимо отметить, что в юридической литературе хотя и редко, но все же встречаются некоторые сущностные указания на определенные показатели юридической силы, например, на свойство правового акта соответствующего типа (вида) реально функционировать (действовать), проявляющееся в возможности (способности) такового порождать (влечь за собой) специальные, профильные последствия. Также отмечается, что свойство юридической силы носит сопоставительный характер и отображает уровень соподчиненности нормативных правовых актов.
Например, В.М. Сырых, описывая законы, отмечает, что таковые «обладают высшей юридической силой, что означает их прямое и независимое от других нормативно-правовых актов действие» [78] . В.В. Лазарев и С.В. Липень обращают специальное внимание на свойство нормативного правового акта реально действовать, т. е. на его способность вызывать юридические последствия [79] . Интересный подход к решению данного вопроса наблюдается у А.Б. Венгерова, предлагавшего в качестве основания классификации нормативных правовых актов рассматривать их содержание и отмечавшего, что «проблема соответствия «вида общественных отношений» и «вида нормативно-правового акта» действительно существует» [80] . При этом, разграничивая законы и подзаконные акты, он отмечал, что критериями подобной градации являются три показателя: содержание акта, принявший данный документ орган, а также процедура (порядок) корреспондирующего принятия. Отсюда можно предположить, что ученый считал показателями определения юридической силы именно совокупность трех названных факторов.
Исходя из того, что основной целью нормативного правового акта (как и любого иного формально-юридического источника права), является воздействие на поведение адресатов социальных норм интересующей нас разновидности, следует признать, что его юридическая сила должна зависеть от значимости регламентируемых общественных отношений (актов социального поведения). И именно исходя из данного показателя, должно осуществлять распределение нормотворческих полномочий между компетентными органами публичной власти.
Естественно, степень (уровень) важности (значимости) общественных отношений – оценочный показатель. Он не содержит в себе арифметически четких составляющих, не является вещественной, осязаемой категорией и нуждается в весьма тщательном анализе.
По справедливому замечанию М.Н. Марченко, «в научной юридической литературе по поводу особенностей предмета правового регулирования закона как одного из его отличительных признаков обычно указывается на то, что он регулирует «наиболее важные общественные отношения» или что он принимается высшим законодательным органом «по важнейшим вопросам государственной и общественной жизни». Основная проблема, однако, заключается в том, что понимается под этими «наиболее важными» или «важнейшими» вопросами государственной и общественной жизни и общественными отношениями. Какой смысл вкладывается в них, и по какому критерию проводится грань между «важными», «важнейшими» и обычными вопросами и общественными отношениями… Юридически грамотное решение данных и им подобных вопросов имеет принципиальное значение не только для теории правотворчества и правоохранительной деятельности, но и для практики правоприменения. От того, насколько четко и профессионально решаются данные вопросы, напрямую зависит качество правовой системы».