Слушая, Стивенс не задал ни одного вопроса. Он похвалил Фила за профессиональную работу и, откинувшись в кресле, коротко сказал:
— Вот что, Джексон. Принято решение отправить тебя в командировку. Два дня на подготовку…. Как считаешь, хватит? Ну и пару дней на знакомство с Брайтон-Бич. Я слышал, ты давно хотел бы с этим районом познакомиться…. Все. Вопросов нет?
— Нет, мистер Стивенс.
— Вот и хорошо. Теперь иди к Говарду, ты знаешь, он в азиатском отделе. У него получишь подробный инструктаж…
Два дня изучения материалов по региону, куда он должен отправиться, пролетели быстро. Теперь было два дня отдыха.
Сегодня они с Яшей Фишманом договорились посетить один скромный ресторанчик, хозяином которого был потомок российского эмигранта еще времен гражданской войны.
Фил закурил сигарету, подошел к журнальному столику, и посмотрел на часы. 9.30. Сейчас должен позвонить Яша. Сбросив пепел в пепельницу, подошел к окну. Серое утро. Но, на удивление, ни дождя, ни тумана. Каменный колодец, который вряд ли можно было назвать двором, куда смотрело единственное окно его квартирки, был затянут дымкой, а если проще, — смогом.
Раздался телефонный звонок. Это был Яша Фишман. Проживал он в соседнем небоскребе у своего родного дяди, эмигрировавшего из СССР еще в шестидесятых годах. Родители Яши выехали в США немного позднее. В середине семидесятых. И проживали в настоящее время в Чикаго.
— Привет, Фил.
— Привет, Яша.
— Ну, ты, как, готов?
— Как договаривались…
— Вот что, Фил, — Яков выдержал паузу. — Мой дядя просит оказать в одном деле помощь.
— В каком деле?
— Извини, Фил. Не по телефону. Расскажу при встрече. Едем на твоем «бьюике», или на моем «седане»?
— Давай на твоем «седане», — предложил Фил, — у меня, ты же знаешь, движок что-то барахлит.
Яков был в дурном настроении. Дядя, — хозяин небольшого магазинчика, попросил его, своего племянника, встретиться с поставщиком продукции, на которую, тот без предупреждения, поднял цену.
Яков сначала отказывался. Ему надоело вытаскивать дядю из-под «опеки» рэкетиров. Но когда тот напоминает, что ему, как единственному наследнику, завещает все свое «движимое» и «недвижимое», — соглашается.
Яша часто проклинал свою жизнь, в которой он прожил уже почти сорок лет. Сорок лет, которые он считал прожитыми бездарно, впустую. Часто закрываясь в своей комнате, надирался виски, валился на диван и перебирал в памяти эти пролетевшие года: Школу, пионерские лагеря, линейки, — с их «взвейтесь» «развейтесь». Армейский стройбат, с его опухшими с похмелья офицерами, изрыгающими, — «ты, жидяра!». Затем физмат, а после него Академгородок в Новосибирске…
… Отец, мать и братишка-школьник уехали в США по вызову дяди. А ему отказ за отказом. Из-за этого пришлось уволиться из одного НИИ, где он дослужился до кандидата физико-математических наук и работал в должности младшего научного сотрудника.
А жить-то нужно. Ну, пошло и поехало: грузчик на ликероводочном заводе, ежедневные пьянки. Хорошо остановили друзья, которые познакомили с деловыми людьми. Быстро втянулся в «новую жизнь». Фарцовка, подпольные цеха по производству «ширпотреба», валютные операции…. Яша часто вспоминал брежневские времена, когда «заработал» свой первый миллион. Ну, и что? Да ничего…. Все просто. Или работай на МВД, или иди на нары. Выбрал первое. Продолжая заниматься «своими» делами, добросовестно «стучал» на своих подельников, не забывая при этом, «делиться» со своими благодетелями из «внутренних дел». Когда попал под подозрение подельников, и почувствовал холод неминуемой расплаты, Яша ринулся за помощью в КГБ. Все там рассказав, и сдав своих «благодетелей, он на коленях стал умолять, отпустить его к родителям в США. Тем более, что уже более пяти лет не связан с Академгородком и тем, где работал, злополучным НИИ.
КГБ дало «добро», но, естественно предложив сотрудничество под псевдонимом «Марек»…
На предварительной беседе в консульстве США в Москве, конечно же, рассказал все, что знал и не знал о своей работе Академгородке и то, что был завербован КГБ под псевдонимом «Марек». Мостик, по которому перебирался Яша в США, был очень хрупок. И он старался сделать все, чтобы тот не обломился…
И вот, наконец, все позади…. Оставались считанные дни пребывания его в этой стране, которая, желал он этого, или нет, но все же была его родиной…