…-Все! Хватит, хватит, махнул рукой Гришин, — усаживаясь снова в кресло. — Считай, что убедил. Но ты пойми и меня… Вот когда получишь подтверждение…А пока оставь мне бумаги. Я еще раз все просмотрю. И если у тебя все, то свободен…
— Еще один вопрос, Василий Маркович, и очень важный…
— Что еще за вопрос?
— Из Пешавара пришло сообщение, в составе группы, под командованием известного нам полевого командира Сулеймана, кроме семи моджахедов и трех представителей РУМО (разведуправление Министерства Обороны США), следует и наш «Правоверный» Группа сопровождает в Афганистан груз, — снаряды к безоткатным орудиям и зенитные ракеты «Стингер». Груз предназначен полевому командиру Рашиду, группировки Гульбеддина Хекматиара, находящегося в провинции Кандагар. Группа получает груз на юго-западе Пакистана, в небезызвестном нам учебном центре Хангу, где несколько лет назад был наш «Правоверный».
— А в чем, собственно, вопрос, Игорь Михайлович? — нетерпеливо перебил Зверева шеф.
— А в том, Василий Маркович, что об этой группе и грузе известно нашим коллегам из ГРУ. У них есть агент в отряде полевого командира Рашида От него наши коллеги и получили эту информацию. Но и это еще не все. Главное в том, что ребята из ГРУ, руками афганского коммандос, намерены перехватить группу и захватить в плен всех американцев, которым считают и переводчика группы Филиппа Джексона, а он, как вы знаете, и есть наш «Правоверный»…
— Стоп, стоп, — остановил его генерал. Так что же ты раньше молчал? — стараясь скрыть волнение, — поднялся он с кресла. — Ты представляешь, какие могут быть последствия, если что случится с «Правоверным»!? Немедленно иди к себе и проработай план мероприятий. Сделай все, но чтобы американцы и «Правоверный» были в целости и сохранности. Не дай Бог, чтобы их всех грушники взяли в плен, я уже не говорю о том, что могут их перестрелять. Подготовь шифровку нашему Представителю в Кабул.
— Да, еще вот, что, — генерал сделал паузу. — «Аслам» знает о «Правоверном»?
— Естественно, Василий Маркович, односторонняя расшифровка. Он уже получил команду «присматривать» за ним.
— Хорошо, Игорь Михайлович, держи меня в курсе.
Идти было тяжело. Острые каменные осколки, готовые по неосторожности идущих вызвать лавину, сбивали и рвали легкую обувь, в которую были одеты американцы. Перед выходом группы Сулейман, да и Фил, предупреждали их, что кроссовки, в которые те были обуты, долго в горах не выдержат. Но те лишь отмахнулись. Вот сейчас им и приходилось расплачиваться.
По обе стороны тропы, по которой они шли, из узких трещин хлестали ручьи. Внезапно перед ними возникла река, которая, словно пытаясь вырваться из плена зажавшего ее ущелья, выла, ревела и металась.
Пот струился по усталым лицам путников. И каскад ледяных брызг, в которые они неожиданно окунулись, казался всем настоящим спасением.
На небольшой площадке сделали привал. Сопровождавшие груз моджахеды поправили на невозмутимых ишаках поклажу. Все, за исключением проводника, который с беспокойством долгое время ходил по берегу беснующейся реки ища переправу, в изнеможении опустились на щебень.
— Филипп, — неожиданно, обратился к переводчику Торнтон, — спроси у Сулеймана, кто он, таджик или пуштун, или еще кто-то?
— Зачем это тебе, Джад? — насторожился Фил. Он не исключал возможности, что Сулейман прекрасно владеет английским языком и, как многие афганцы, знающие его, скрывает этот факт. Зная об этом, он всегда с беспокойством прислушивался к американцам, готовый немедленно прервать в их разговоре, что-либо нелицеприятное по отношению к афганцам.
— Я хотел спросить Сулеймана, почему больший процент населения Афганистана пуштуны, так враждебно относятся к своим союзникам, пакистанцам.
Только Фил повернулся к Сулейману, чтобы перевести этот вопрос, как тот, на чистом английском, чем поверг всех иностранцев в изумление, произнес:
— Не утруждайте себя, мистер Джексон, — я отвечу на вопрос мистера Торнтона, — и, поигрывая камчой с вплетенной в ее конец пулей, подошел к американцам, присел рядом на кучку щебня, и усмехаясь, повторил: