Марина глубоко задумалась и, встав с оттоманки, слегка приоткрыла форточку широкой веранды.
— Пока для меня важно воспитание сына. Но я вообще раньше тяготела к туризму, хотела иметь туристическую фирму… ты же помнишь? Вернее, помнил.
— Я подарю ее тебе.
— Нет, я не могу это принять.
— Но почему, разве ты не моя сестра? — спросил он с нежным упреком.
— Это так. Но я не хочу, чтобы ты из-за меня беспокоился.
Белосельский еще раз заверил Марину, что она во всем и всегда может на него рассчитывать. Привязанность между братом и сестрой — особое чувство. Оно напоминает невидимую цепь, которая даже на расстоянии превращается в нечто более крепкое и почти необъяснимое. Прошлые разногласия Марина предала забвению и предпочла не вспоминать. К тому же Белосельский переписал на нее треть акций банка, чтобы в финансовом плане сестра была обеспечена достаточно прилично. Но ведь отношения не могут ограничиваться только деньгами. Любовь к сестре — это и участие, и сопереживание, и попытки решить все ее проблемы, какими бы призрачными они ни казались.
— Я верю в тебя. В твою миссию, как ты это называешь. В то, сколько ты сделал и еще сделаешь. Ты должен быть готов к тому, что многие осудят тебя и никогда не поймут. В тебе есть твердые непоколебимые убеждения и моральный закон в душе, который ты не нарушишь. Но это трудный путь.
Она открыла балкон, и ледяное дыхание зимы на миг влетело в теплую комнату, словно напоминая о вечной мерзлоте людского безразличия и жестокости.
Вскоре Белосельский узнал о беременности своей жены и о ее явном нежелании его видеть. Он выяснил, между прочим, что внимание к ней проявляет один бизнесмен. Но Елена не хотела развода, она лишь потребовала содержание, выраженное в миллиардах долларов. Белосельский был вынужден, что называется, «сесть за стол переговоров», но не с женой, а с адвокатом. Мужа Елена к себе близко не подпускала и, видимо, желала лишь одного — отомстить. Адвокат — хитренький седовласый человечек — походил на заведенную бездушную куклу, которая бросается репликами, но не вникает глубоко в их содержание.
— Мне поручено вести переговоры от имени Вашей жены, — произнес адвокат, заявившийся в один из дней в офис нашего героя, — я буду обсуждать только акции Вашего банка, о приемных детях я не скажу ни слова…
Белосельский смерил наглеца презрительным взором.
— Вы вообще когда-нибудь слышали обо мне? Ведь я могу заявиться в дом Елены без всякого предупреждения и настоять на своем силой… по крайней мере, видеть своих детей, но она знает, что такой человек, как я не сделает этого. Она пользуется моим благородством.
— Она считает, что Вы уже воспитываете своих детей, но я не вправе вести обсуждение на этот счет.
— Каковы же Ваши условия?
— Они очень приемлемые. Вы полностью передаете пакет акций банка Вашей супруге взамен…
— Контрольный пакет?
— Да, именно так, сорок девять процентов акций банка. Взамен она позволит Вам иногда навещать…
— Иногда?
— Точный график она сама составит.
Белосельский внимательно посмотрел в хитрющие глаза-бусинки адвоката.
— К таким, как Вы у меня предубеждение… Хорошо, я выполню ее условия. Но…
Он встал и подошел почти вплотную к адвокату, который, увидев, что Белосельский принял грозный вид, невольно попятился назад.
— Я сделаю, как она хочет. Банк будет полностью в ее владении. Но если Елена не выполнит то, что обещала…
Адвокат попытался усмехнуться и изобразить невозмутимость, но это ему плохо удалось.
— Когда Вы подготовите документы?
— На этой неделе, — отвечал Белосельский, — я соберу Совет директоров банка. И сообщу о своем решении…
— Чем скорей Вы сделаете это, тем…
Белосельский сделал несколько пренебрежительный знак рукой, и адвокат поспешил «испариться». После ухода «стряпчего» Алексей вызвал Виталия и сообщил ему о своем решении. «Верный пес» никогда не критиковал шефа. В его представлении Белосельский обладал способностями несомненного лидера, чьи решения никогда не могли быть оспорены (особенно если за них платят деньги). Но тем не менее он спросил:
— А если она не сдержит слово?
— Конечно не сдержит. Я уверен, что она увезет детей от меня.
— Почему Вы так думаете?
— Потому что знаю…
— Зачем же тогда отдавать банк?
— Я инвестировал в нефтяную компанию, у меня не будет времени ни на что другое. Я это делаю ради моих детей, а не из каких-либо других побуждений. Мою жену не переделать. У нее достаточно твердый характер, а уж упрямства не занимать.