-Да чего с твоей Лафушей. Кстати, как там? Не намечается?
-Нет. Не видать.
-Так спроси.
-Спросила.
-И что?
-Анна Петровна. В данном случае вы думаете о своих нереализованных инстинктах. У нас будут дети, но позже.
-Так и сказала? Инстинкты?
-Так и сказала.
-Ужас. Ну ладно. Молодо – зелено.
-А говорят они таким тоном, как будто знают все на свете. И нас еще научат.
-Так во все времена было.
-Да не было. Это интернет. Любая информация в считанные секунды. Вот и появилось у них ощущение, что они все знают. А когда знания ложатся на бездуховность – получается цинизм. Чистый. Вот откуда родом фраза о твоих нереализованных инстинктах.
-Ну ладно, Юля. Наши философские разговоры по телефону загоняют еще глубже в тоску.
-Не загоняйся. Иди юбочку приготовь. Начали то мы с тобой с юбочки.
-Ну, пока.
-Пока.
***
-Брат! А ты знаешь? Там, куда мы уйдем, есть голубое небо, и облака.
-Голубое небо? Это что?
-Это очень красиво. Лечь на траву. Голову запрокинуть, увидеть голубое бездонное небо. И белые облака. Плывут куда – то. Просто плывут. Собирают капли дождя. Сборщики дождя. Красиво. Когда переполняются каплями дождя, проливаются на землю. Живая вода. Не то что, из крана, пахнет хлоркой.
-Какого крана? Какой хлоркой?
-Не знаю.
-Странно. Про облака знаешь, а про кран не знаешь? А что ты еще знаешь про облака?
-Они разные. Каждый может увидеть в них все, что хочет.
-Удобно!
-Что за слово? Удобно. Разве можно так говорить про облака? Чудесно, красиво, божественно. В том мире, куда мы с тобой уйдем, очень красиво.
-Чудак ты.
***
Пятница.
Автобус отправится от храма. Накануне вечером ходили с Юлей, поставили свечи, попросили благословение у батюшки на поездку. Делала все автоматически, как все. Было неловко. Ничего не знала, как подходить к иконе, как ставить свечу. Крестилась неумело. Лики святых в мерцании свечей смотрели строго. Как же все в жизни не правильно получилось! Сколько веков прапрабабушки молились, верили, любили. И все это перечеркнули, все мудрые, исконные традиции, помогающие жить, открывающие истину. Лишили корней, силы, правды. А чем заменили? Суррогатом плохого качества? Мерзким, неправильным. Вот и маемся. Поменяли Бытие на быт, песни на шлягеры, фильмы на римейки, хозяйство на экономику. Смысл жизни сместился в пользу тела, а не души. Все о теле, о нем, родимом. Бежим, зарабатываем, суетимся. Что это? Тупик, наверное. На экране полураздетые девушки кривляются, визжат. И это теперь называется искусством. Русский язык размениваем на дешевый английский сленг. Что это я? Старею, наверное. Критика сплошная. Может, хорошего просто не вижу? Слава Богу, храмы открываются. Да и верующих много…
Богородица, помоги! Помоги, родная. Помоги мне, помоги детям моим! Помоги той женщине из поезда и ее внучке Асе! Помоги мужу моему несчастному избавиться от пьянства! Помоги, Матушка Богородица!
От этой неумелой молитвы стало легче.
Пишу в автобусе, почерк корявый, трясет.
Дорога в Дивеево длинная. Долго выбирались из душных московских пробок. У меня разболелась голова, да так, что ни одна таблетка не помогала. Боль жила где-то внутри, серым комом ворочалась, стучала в виски, пыталась вытеснить все мысли.
Автобус, зажатый потоком движущихся машин, полз еле-еле. Люди ехали разные. Паломники тихо и сосредоточенно читали молитвы. Были и просто туристы. Женщина от храма, которая сопровождала их в поездке, долго рассказывала о Серафиме Саровском.
-Юля! А ведь мальчик из богатой купеческой семьи, успешный по нашим временам,
- Да и по тем.
-Уйти в монахи и всю жизнь молиться о России?
- И молитва эта не прекращается ни на минуту, даже в самые тяжелые времена коммунистической инквизиции.
-Представляешь? Есть люди, которые отказались от всех жизненных благ и посвятили себя Богу. Ни семьи, ни детей.
-К вопросу о жизненных благах. Мы в них задыхаемся, как в паутине. Вот тебе благо - транспорт. Он нас потихоньку и уничтожает. Так же и все остальные блага, как ты их называешь.
-Я где-то прочитала, что больше всего человек достиг в искусстве убивать. Лучшие умы думают о том, чтобы еще такого придумать.
- А ты знаешь, что Саров – ядерный щит России? Тоже не случайность. Серафим Саровский. Саров. Мы ведь были рядом с третьей мировой. Американцев остановила наша возможность ответного удара. И откуда? Из Сарова. Арзамас 16. Тише, давай послушаем!
А женщина, которая сопровождала в поездке, стала рассказывать и Серафиме. Тихий голос доносился откуда-то издалека, убаюкивал. Я решила записать ее рассказ, чтобы запомнить.