Каково же было ее изумление, когда за дверью она увидела Авдея. В одной руке он держал цветы, во второй – пакет, из которого выглядывала коробка конфет и бутылка шампанского.
Авдей, не дожидаясь приглашения, прошел мимо Зоси в комнату, подошел к журнальному столику и выложил на него содержимое пакета. Открыл коробку с конфетами, рядом поставил два стакана. Потом подошел к Зосе и протянул ей цветы. Зося цветы не приняла и отошла от него. Эдвард Станиславович бросил цветы на диван и схватил Зосю за руку:
– Иди ко мне, моя кошечка. Ты для меня пижамку красивую одела? А что у нас под пижамкой? Ах, какая попка, какие грудки! Я так хочу тебя! Ты меня с ума сводишь. Хочешь, своим заместителем сделаю? Мы с тобой банк в настоящую конфетку превратим – деньги к нам сами рекой потекут. Ты станешь богатой женщиной. Только не гони меня сейчас. Ты должна быть моей, слышишь, моя ласточка?
Его руки настойчиво стаскивали с Зоси пижаму. Зося сначала пыталась его уговорить, затем вырваться, но это его еще больше возбуждало. Он рванул ее пижаму – на пол посыпались пуговицы, и оторвался рукав.
Разгоряченный спиртным и близостью недоступной женщины, Авдей шарил по Зосиному телу жадными руками и толкал ее к кровати.
Зося вспомнила Петино искаженное лицо, когда остановить его было уже невозможно, и поняла, что, если сейчас не сможет избавиться от липучих рук Авдея, то будет снова изнасилована. Она провела рукой по его лицу и сказала:
– Дорогой, не торопись – я могу забеременеть. А нам с тобой это совершенно ни к чему. Потерпи еще одну минутку. Отпусти меня – я возьму в сумочке презервативы, и мы займемся настоящей любовью. Если наш секс будет безопасным, то я подарю тебе всю свою страсть и нежность. Я тебе обещаю.
Авдей поверил, разжал руки и начал раздеваться. Зося нашла свою сумочку и взяла в руки пистолет:
– А вот теперь, давай поговорим, – Зося направила пистолет на нижнюю часть его тела, -это боевое оружие, а я прекрасно стреляю. Выбирай – ты немедленно убираешься из моего номера, в противном случае, я, по-женски аккуратно, отстрелю твое мужское достоинство. Ты решил, что я пришла в банк, чтобы коротать с тобой вечера на столе для заседаний? Ошибаешься – я пришла работать, а для любви у меня есть супружеская кровать и обожаемый муж. А вот насиловать женщин, да еще при этом, используя служебное положение – это удел слабых или душевнобольных, потому что сильные мужчины добиваются взаимности.
Авдей нерешительно начал натягивать штаны и в это время дверь номера со стуком распахнулась, в комнату вбежал Левон:
– Зоя Николаевна, что здесь происходит? Настучать этому козлу по башке? Или просто скрутить шею, чтобы навсегда отбить охоту до чужих жен?
– Не надо, Левон. Эдвард Станиславович уже уходит, и я, надеюсь, никогда больше не посмеет без производственной необходимости попадаться на мои глаза. Я правильно Вас поняла, Эдвард Станиславович?
– Да, правильно. Подобное больше не повторится. Я, надо признаться, неправильно Вас, Зоя Николаевна, понял. Все могло быть по-другому.
– Значит, Вы вообще ничего не поняли! Никогда и ничего! Понятно? Впредь, дистанцируйтесь от меня на безопасное расстояние.
Левон подтолкнул Авдея к выходу, закрыл за собой дверь. В коридоре послышался стук падающего тела – Левон, похоже, все-таки «настучал по башке» темпераментному Авдею. Зося выключила диктофон, телефон был отключен, видимо, Анцевым. Она попыталась снова соединиться с мужем, но абонент был недоступен. После нескольких неудачных попыток, она поняла, что с ней не хотят разговаривать. Оставалась реальная возможность что-то узнать от своей московской помощницы по хозяйству:
– Наталья, я не могу дозвониться до Александра Михайловича. Ты расскажи мне, пожалуйста, что у нас дома?
– Все хорошо – Роза Самуиловна спит, Александр тоже заснул, Александр Михайлович попросил принести в кабинет две бутылки коньяка, и лимоны с солью. Пока из кабинета он не выходил. Я спать не ложусь – может, попросит что-нибудь. Я, когда в кабинет заходила, то видела, что телефон разбитый валяется на полу, а Александр Михайлович лицом весь посерел. Что-то случилось. Но мне-то он, конечно, жаловаться не станет. Видите, даже с Вами не хочет разговаривать.
– Понятно, – сказала Зося, – Наталья, ты прислушивайся, что там, в кабинете происходит. А я постараюсь сегодня выехать из Лабинска, надеюсь, что к утру доберусь домой. Пожалуйста, еще раз тебя прошу – не ложись спать. Александр Михайлович никогда не пьет более пятидесяти граммов коньяка, может всякое случиться.
Совершенно очевидно, что это Анцев попросил помощь у Левона, а затем некоторое время слушал по телефону все, что происходит в Зосином номере, потом разбил телефон. Но до какого момента он слушал? Скорее всего, он услышал, что Зося хочет взять из сумочки презервативы – это и привело его в шок. Зачем жена носит в сумочке предмет, которым они никогда не пользуются?