– Виталий Георгиевич я. Поплавский. Я не один. Нас много. Мы будем жаловаться. Они на крыльце ждут.
– Подождут. Разберемся.
Виктор Степанович забеспокоился. До него дошло, наконец, что Батанов не отделается с этими угонами нашармачка. И в главке отдел засветился, и потерпевшие наседают. Недаром говорят, что грядет год Козла.
– Когда вы разберетесь? Долго еще ждать? Посадили на дело какую-то ненормальную девицу, она вся красная, больная. У нее температура.
– Сказал бы я, что у нее, и какая температура, – проворчал Степаныч, – вы вот что, уважаемый, шли бы домой, а мы здесь похлопочем, чтобы вашу машину дорогую вам вернуть. Прямо к Новому году!
– Не верю! – заупрямился Виталий Георгиевич. – Не верю, и все! Я уйду, а вы сразу забудете про меня.
– Может, забудем, а может, и не забудем. Вы идите, идите, уважаемый, жене помогите, салаты там порежьте, картошечку почистите. Глядишь, все само собой рассосется.
– Какие салаты? Ну уж нет, уважаемый! Ничего не рассосется. Я жалобу напишу! Мы напишем. Нас много! Думаете, у нас безвластие? Я найду на вас управу!
– Это какую управу вы пойдете искать? – прищурился Степаныч.
– Какую надо, такую и найду! Мало вам не покажется, – с этими словами Виталий Георгиевич выскочил из кабинета.
По пути он чуть не сшиб Кузину. Она пошатнулась, задрожала, даже каблук вроде как подогнулся, но устояла. Алина вздохнула, покрутила пальцем у виска и приступила к борьбе с дверью. На этот раз Кузиной повезло – борьба продолжалась недолго. Степаныч подумал, что Поплавский одумался и решил помочь ему открыть дверь. Увидев Алину, бравый пенсионер сдулся. Улыбка растаяла, рот запал. Степаныч, кряхтя, уселся в кресло.
– Что это ты закраснелась, девушка?
– Какая я вам девушка, Виктор Степанович? Все девушки на улице. А я лейтенант полиции Алина Юрьевна Кузина.
– Ну-ну, лейтенант так лейтенант, хоть капитан, я что, я не против, – заворчал Степаныч, передвигая чашки на столике. – Лучше скажи, как ты угонщиков собираешься хватать? Они ж от тебя убегут. Как увидят болячки на лице – сразу спрячутся. Век не догонишь!
– Какие болячки? А, Степаныч, не обращайте внимания, это аллергия на чудо-крем. В магазине подсунули. Вечером пойду разбираться.
– Ты разберешься, как же! Скромность украшает. Всю красоту потеряла. Получилась скромная, но не стильная. Не пойдут опера с тобой на задержание. Не пойдут.
– Виктор Степанович, миленький, а почему не пойдут?
– Страшная ты стала. Как ведьма прямо. А ведь была хорошая девчонка. А сейчас тьфу, и все! Стыдно на люди показаться. Ты иди, иди, работай!
Алина хотела спросить, мол, куда идти, и как работать, но застеснялась. Это не честно. Сама должна справиться. Она вздернула подбородок и вышла, не попрощавшись. В коридоре толпились оперативники. Увидев Алину, мужчины громко заржали. Кузина остановилась, подумала и тоже засмеялась. А что было делать-то?
На часах было около шести. Мама должна быть дома. Она возвращается в пять. Алина припустилась бегом. Мама вылечит. Стоит ей узнать, что опера не берут любимое дитя на задержание из-за нетоварного вида – сразу от всех напастей избавит. У мамы золотые руки и любящее сердце. По запаху жареной рыбы, доносившемуся из-за двери, Алина поняла, что не ошиблась. Мама готовит ужин. Аромат на весь квартал. Кузина не стала звонить, открыла дверь своим ключом.
– Мама! Мне нужна срочная помощь!
– Что случилось, доченька?
Окутанная кухонными ароматами, мама бережно обняла дочь, затем отстранилась и спросила:
– Говори, чем лицо угробила?
– Мам!
– Не мамкай! Говори! Признавайся!
Алина принесла из комнаты чудо-крем. Обошлось без объяснений. И без комментариев мама поняла, что случилось с дочерью.
– Да, даже в Роспотребнадзор не пожаловаться, – произнесла мать, с грустью рассматривая цветную наклейку на тюбике.
– Почему? Я хочу устроить им разгон!
Алина жалобно посмотрела на мать. В трудные периоды жизни Алина, как в детстве, любила называть маму Пуней.
– Ну, Пуня! Помоги, родная, мне нужна срочная помощь. Антигистаминные препараты обещают результат через пару дней, а за это время меня уволят с работы.
– Успокойся, таких, как ты не увольняют. Сейчас я тебя вылечу. Иди сюда! – Пуня потащила дочь в свою комнату.
– Каких – таких? – заинтересовалась Алина.
– А вот таких!
В полумраке комнаты мерцал странный свет. На круглом столе стояла лампа причудливой формы.
– Откуда у тебя эта лампа? – спросила Алина, увидев за лампой небольшой аквариум с мелькавшими в нем существами.