Можно было разбить себя на милліоны частицъ взрывчатымъ веществомъ, или взлетѣть на герметическомъ кораблѣ вверхъ и обратиться въ одного изъ спутниковъ какой-нибудь планеты… Но Фриде рѣшилъ прибѣгнуть къ самосожженію и притомъ въ его древней варварской формѣ, на кострѣ, хотя техника его времени позволяла сжигать радіемъ въ одно мгновеніе громадныя массы вещества:
— Смерть на кострѣ!.. По крайней мѣрѣ, это будетъ красиво…
Онъ написалъ завѣщаніе:
«За тысячу лѣтъ существованія я пришелъ къ выводу, что вѣчная жизнь на землѣ есть кругъ повторяемостей, особенно невыносимыхъ для генія, самое существо котораго ищетъ новизны. Это одна изъ антиномій природы. Разрѣшаю ее самоубійствомъ».
Въ альковѣ тайнъ и чудесъ онъ воздвигъ костеръ. Прикрѣпилъ себя цѣпями къ чугунному столбу, около котораго сложилъ горючія вещества.
Окинулъ умственнымъ взглядомъ то, что оставляетъ на землѣ.
Ни одного желанія и ни одной привязанности! Страшное одиночество, о которомъ понятія не имѣли въ древности, преслѣдуетъ его… Тогда — въ прежнее время — были одиноки потому, что среди окружающихъ не находили отвѣта на исканія духа… Теперь же одиночество потому, что духъ ничего болѣе не ищетъ, не можетъ искать, омертвѣлъ…
Безъ сожалѣній Фриде покидалъ землю.
Въ послѣдній разъ вспомнилъ миѳъ о Прометеѣ и подумалъ:
— Божественный Прометей добылъ когда-то огонь и привелъ людей къ безсмертію. Пусть же этотъ огонь дастъ безсмертнымъ людямъ то, что предназначено имъ мудрой природой: умираніе и обновленіе духа въ вѣчно существующей матеріи.
Ровно въ полночь выстрѣлы сигнальныхъ ракетъ возвѣстили о наступленіи второй тысячелѣтней эры человѣческаго безсмертія. Фриде нажалъ электрическую кнопку, запалилъ зажигательный шнуръ, и костеръ вспыхнулъ.
Страшная боль, о которой онъ сохранилъ смутныя воспоминанія изъ дѣтства, исказила его лицо. Онъ судоржно рванулся, чтобъ освободиться, и нечеловѣческій вопль раздался въ альковѣ…
Но желѣзныя цѣпи держали крѣпко… А огненные языки извивались вокругъ тѣла и шипѣли:
— Все повторяется!..
А. Богдановъ.