Лучи света проникали сквозь небольшую дверь, которая вела на просторную террасу. Комната была приятно обставлена и выглядела уютной. Мебель была дорогой и качественной, но неброской.
Из общего вида выбивалась огромная, похожая на корабль, кровать с резными спинками. Однако чувствовался дух запустения, словно хозяин не часто бывал в этом помещении.
— Нравится?
Джуд повернулась и встретила его внимательный взгляд.
Она снова пожала плечами, но невольно ее глаза опять обратились в сторону огромной кровати.
— Эта комната свидетельствует о тугом кошельке, а не о человеке, — из вредности сказала Джуд. — Однако она свидетельствует и о самом человеке, о его сущности, показывает, что он не только представляет собой красивое лицо, но и имеет какое-никакое внутреннее содержание…
Последовало напряженное молчание, и тут Джуд поняла, что ее намеренные оскорбления мало того что не достигли цели, но и вызвали обратную реакцию. Он лишь громко расхохотался.
Глядя на его откинутую назад голову, открытую мощную шею, Джуд подумала, что снимок, сделанный хорошим фотографом в этот момент, стал бы шедевром, а его автор сделал бы себе карьеру. Смеющийся Лука, совершенно раскованный, был неотразимо привлекателен!
Джуд поняла, что этот образ она не забудет никогда, он останется в ее памяти до конца жизни. И, возможно, она еще пожалеет, что отказала ему.
Что бы сказал Дэвид, если бы узнал, что его сестренке Джуди сделал предложение богатый и знаменитый плейбой? Поздравил бы он ее с тем, что она не поступилась своими принципами? Скорее всего — нет. Дэвид сразу бы угадал ее истинные чувства.
У тебя есть предложение получше, Джуди? спросил бы он. Его суховатый голос, словно живой, прозвучал у нее в ушах.
— Так, значит, этот стиль тебе не по душе? — ворвался в ее размышления ироничный голос Луки.
— Мне кажется, что атмосфера в этой спальне довольно неприветливая, — начала лгать Джуд, внутренне чувствуя, что любая комната, в которой находился бы Лука, просто не может быть для нее ни холодной, ни неприветливой.
Лука провел рукой по своим волосам, видно было, что он злится.
— Я задал тебе вопрос, — сказал он.
— Я забыла, о чем ты меня спросил.
— Я спросил, приглашал ли Марко тебя в эту комнату.
— Почему Марко должен был приглашать меня в спальню?
Сквозь сжатые зубы он прошипел:
— Ты спала с моим братом?
— Это тебя совершенно не касается, черт побери!
— Напротив, как твой будущий муж, я считаю, что меня это касается в первую очередь, — возразил Лука. И знаешь, — добавил он уже спокойно, — ты слишком нервничаешь, когда речь заходит о сексе. Немного странно для психолога, не находишь?
Джуд приготовилась дать ему достойный отпор и уже открыла рот, но он вновь заговорил своим сладким и тягучим голосом, от звуков которого она утратила весь свой воинственный пыл.
— Между нами не должно быть секретов, сага.
— Значит ли это, что ты готов рассказать мне обо всех твоих бывших любовницах? — Джуд коротко рассмеялась, представив Луку в этой спальне с одной из красоток, фотографии которых то и дело мелькали рядом с ним в желтых газетенках. — Впрочем, — добавила она, — мне не хотелось бы тратить целый месяц жизни на скабрезные подробности твоих похождений!
Темные глаза изучали ее пылающее лицо. И тут он сделал неожиданное открытие:
— А ведь ты меня ревнуешь!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Джуд не ударила по этому самодовольному лицу, ничего не возразила в ответ. Она онемела от возмущения, стараясь привести в порядок свои разбросанные мысли.
— Я упомянул миссис Монтгомери в связи вот с чем, — объяснил Лука совершенно другим тоном, словно это вовсе и не он всего несколько секунд назад так настойчиво расспрашивал ее о любовных шашнях с братом. — Дело в том, что примерно неделю назад эта любезная дама приходила и к нам. Так сказал Карло. Меня тогда не было дома. Насколько я понял, она посетила всех жильцов.
— Ко мне она раньше не заходила, и я не понимаю, какое отношение все это имеет к…
— Она хотела, чтобы все мы подписали коллективную жалобу на шум в одной из квартир.
Джуд застыла, изо всех сил стараясь скрыть беспокойство.
— По ее словам, шум доносился из твоей квартиры.
Джуд проглотила тяжелый комок.
— Ее сильно разочаровал Карло, который посоветовал ей вместо того, чтобы собирать жалобы, постучаться и, если потребуется, предложить матери помощь. Такой поступок был бы более естественным, ведь, по ее словам, в квартире постоянно плакали дети. Но в Великобритании вообще много странных обычаев: например, в ресторан почему-то не пускают родителей вместе с детьми. В Италии такой дискриминации нет и в помине. Там считается, что дети — это божий дар, поэтому их не надо отделять от взрослых.
Пока он сообщал эти интересные подробности о культуре другого народа, Джуд чувствовала себя полностью униженной. Она ворвалась с ощущением морального превосходства, такая уверенная в себе и в том, что Лука виноват во всем, но теперь…
Конечно, теперь уже было поздно раскаиваться в агрессивном вторжении в квартиру Луки. Почему же я забыла о том, что события не совпадают по времени? — ругала она себя. Ведь она познакомилась с Лукой два дня назад, а жалоба поступила к ним дней семь назад.
Она не потрудилась подождать и спокойно поразмыслить. Поэтому теперь ей приходится стоять с виноватым видом перед Лукой и униженно оправдываться перед ним.
— Миссис Монтгомери написала жалобу на жильцов с нижнего этажа, когда те завели щенка, и тоже собирала подписи против них, — прошептала Джуд.
— Похоже, у нее склочный характер.
— Так, значит, это не ты пожаловался на меня? прошептала она.
— Верно, это был не я. Наверное, миссис Монтгомери не нашла необходимой поддержки у жильцов и избрала другую тактику.
— Господи! — вздохнула Джуд, поднимая лицо, и нехотя признала:
— Я, кажется, должна извиниться перед тобой.
— Выходи за меня замуж, и забудем обиды.
Яростное шипение вырвалось из горла Джуд, она зло уставилась ему в глаза. Но неожиданно для себя увидела на его лице добрую улыбку, а в темных сияющих глазах — теплоту. От этого она еще больше смутилась. Тряхнув головой, Джуд невольно рассмеялась, закинув голову.
— Когда тебе это надоест?
— Никогда.
В его глазах уже не было смеха, они приняли серьезное выражение. Но было в них что-то, отчего у нее невольно дрогнуло и часто забилось сердце.
— Это не оправдание, но я очень сильно испугалась, — зачастила Джуд, чтобы скрыть подступившее волнение. — Меня охватил ужас, когда я представила, что у меня заберут детей.
— Ты пошла бы на все, лишь бы не допустить этого, правда, Джуд?
Когда она обнаружила, что по-матерински привязана к детям? — задумалась Джуд. Трудно сказать.
Лука продолжал вопросительно смотреть ей в глаза.
— О, — воскликнула она с внезапным озарением, ты хочешь сказать, что именно поэтому ты… Ты чувствуешь, что таким путем?..
— Кажется, наконец-то мы нашли точку соприкосновения.
— Всего несколько дней назад я была бы счастлива, если бы кто-нибудь снял это бремя ответственности с моих плеч. — Вспомнив это, она от стыда прикусила дрожащую нижнюю губу. — Ты считаешь, что мои чувства нельзя сравнить с чувствами родной матери… но, клянусь, не знаю, смогла бы я чувствовать больше любви к собственным детям, чем к этим сиротам.
— Не пытайся прочесть мои мысли или узнать мое мнение об этом.
Он говорил резко и отрывисто. Джуд с настороженным удивлением смотрела в его нахмуренное лицо. Его выражение ни о чем ей не говорило, однако Джуд показалось, что она не поняла что-то очень важное.
— Я знаю, что тебе дороги эти дети, — продолжал он. — Но не об этом сейчас речь.