Одна партия каким-то необъяснимым образом раздулась в десять. Или больше. Тобирама сбился со счёта. Очевидно было лишь то, что Изуна при неизвестных обстоятельствах наловчился использовать мелкие печати не только для хранения оружия, но и для более прозаичных целей. Например, для махинаций с картами.
— Ты жульничаешь! — наконец после очередного проигрыша не выдержал Тобирама.
— Использую все доступные мне ресурсы для достижения цели! — нагло вскинул подбородок Изуна. — Как и положено хорошему шиноби.
Тобирама беззвучно поскрипел зубами и попытался нахмуриться, но лицо, стянутое краской, которой Изуна нарисовал определенно нечто крайне неэстетичное, отказалось подчиняться. Эта субстанция противно стягивала кожу, но Тобирама принципиально отказывался давать понять то, что ему хоть сколько-нибудь дискомфортно. Если проигрывать, то с достоинством.
Мадара сверкнул глазами. Вышло бы даже устрашающе, если бы те — в издевательское дополнение к хвостикам и неко-ушам — не были густо подведены чёрным. Стоило признать, от этого зрелища даже Тобираму при всей его нечеловеческой выдержке то и дело пробивало даже не на посмеяться, а откровенно на поржать.
Один Изуна, зараза, сидел чистенький и довольный, надёжно запечатлевая в памяти позор старшего брата и старого врага. Кулаки чесались стереть эту гаденькую торжествующую ухмылку с его лица, но Тобирама всё ещё придерживался мнения, что надо сохранять достоинство. Не ради мнения Учих. Ради себя: как он к себе относиться будет, если поддастся на столь незатейливую провокацию?
— Хорошему шиноби положена хорошая миссия, верно, отото?
— М-м, Тобирама, о чём ты там хотел поговорить? — мгновенно развернулся к Сенджу Изуна и сделал такое заинтересованное лицо, словно бы всю жизнь мечтал лишь о том, чтобы выслушать Тобираму.
Тот посмотрел на Изуну, после чего — на Мадару. По сути план Академии стоило обсудить с обоими, однако в настоящий момент Мадара, судя по многообещающему прищуру, не был способен думать о чём-либо, помимо мести для отото. В отличие от него, Изуна смотрел с серьёзным вопросом в глазах. Впрочем, Тобирама понимал: в данной ситуации готовность выслушать его у Изуны происходила не только из ответственности, но и отчаянного желания любыми доступными и не очень методами спастись от кары Мадары. Ведь Учихи умели мстить страшно, жутко и со вкусом. Даже своим.
Тобирама на пару секунд засомневался, стоило ли переходить к делам насущным: больно хотелось услышать, через что именно Мадара заставит пройти своего отото. С другой стороны, если дать Мадаре время подумать над местью, а не облекать её в первую же пришедшую на ум форму, должно получиться куда как лучше — а для Изуны хуже. Именно эта мысль сподвигла Тобираму сказать:
— О планах относительно Академии.
— Давно пора! — покивал Изуна и утянул Тобираму прочь из зала, оставив Мадару сверкать глазами им вслед и думать над карой.
В тот день они всё-таки плодотворно поработали — Тобирама даже удивился. Не то чтобы он совсем не мог уложить в голове подобное, но взаправду видеть Учиху Изуну, своего самого опасного противника на протяжении многих лет, вдумчиво рассуждающим над планами образования для подрастающего поколения было по меньшей мере непривычно. Всё ещё. Станет ли привычным когда-либо?
В какой-то момент в кабинет Тобирамы в здании управления, как всегда без стука, завалился Хаширама.
— Тобирама, я тут подумал… — увидев, что на сей раз отото не один, Хаширама расплылся в довольной улыбке. — Работаете?
— Какие твои варианты? — огрызнулся Тобирама, без веских причин смущённый тем, что ани-чан застал его за совместными с Учихой трудами. Хуже даже, чем просто с Учихой: с Изуной, о подозрениях к которому не далее как накануне рассказывал ани-чану. «Может, он решит, что я пытаюсь разобраться в том деле?» — с тусклой надеждой подумал Тобирама, но горящий взгляд Хаширамы говорил: ни фига подобного.
— Я так рад, что вы начинаете ладить!
Изуна внезапно закашлялся, явно скрывая смех.
— Это вынужденная мера, — с ледяным спокойствием поправил размечтавшегося ани-чана Тобирама.
— О, это правда, Хаширама, мы становимся отличными друзьями! — подло заявил одновременно с ним Изуна.
— Конечно, — сквозь зубы процедил Тобирама, — настолько близки стали, что даже убивать друг друга перехотели.
Выразительные глаза Хаширамы увлажнились. Он, видимо, мистическим образом умудрился не уловить откровенный, ничем не прикрытый сарказм отото.