Праздник города.
«А не выпить ли мне чачи», - подумал батонэ Гогия, рассматривая в зеркале гладко выбритые щёки. Кроме лица в отражении был виден кусок неба и часть дороги. «Какая это смелый русский народ», - подумал батонэ свою вторую, как он говорил «мысыль». На это подвигнул вид бегущего человека. Бег был неправильный, часто переходил во что-то другое, и любой физкультурник мог сказать, что так бегать нельзя. Но человек бежал, поднимая с сухой земли высокую пыль. Из образовавшегося облака была заметна лишь голова. Именно эта голова была уверена, что по утрам бегать полезно. Звали хозяина головы Васей. Вчера вечером был вдребезги пьян, а сегодня с утра,- бежал. - Зыдыраствуй Вася, - Гоги высунул в окно красивую голову. - Приветствую Виссарион, - ответил Вася, переходя на шаг. Гоги любил, когда его называли Виссарионом. Широко улыбнулся. Так широко, что по лицу пробежала лёгкая судорога. - Захады генацвале, - сказал он, прикрывая рукой перекошенный рот. Вася и сам был не против. - Сразу остановиться не могу, сердцу неполезно. Сделал несколько кругов перед калиткой, перешёл на шаг, наклонился-присел. Встать уже не смог. Долго лез в карман, делать это в согнутом виде было неудобно. Наконец достал тюбик с яркой этикеткой, кряхтел, растирая поясницу чем-то едко пахнущим. - От чего эта «лекарста»? - интересовался Гоги. - От жизни, - мрачно шутил Вася. - Звери лечат мухомором. Есть такая грибница, если знаешь, - сказал Гоги недавно слышанное. - На то они и звери, - согласился Вася и вздохнул. Тем временем город готовился к празднику. Закапывали старые траншеи, на их месте рыли новые, красили дорожные столбы и деревья, перевозили мусор с одного места на другое. Ждали больших начальников и заслуженных артистов. Список мероприятий висел повсеместно и бурно обсуждался. Куда пойти, что посмотреть, где поучаствовать. Там было всё, начиная с дискотеки для пенсионеров и заканчивая перетягиванием канатов. Всё происходило одновременно, в разных местах и во все стороны. Они спорили весь день, но так и не поняли, куда им хочется больше. К единому решению не пришли, зато пришли к магазину. Зачем? Да за тем. Купили, что хотели и продолжили спорить. Магазин был не близко. По дороге выпили, не из желания выпили,- от жары. Дальше шли прямо по дороге, тропинка для пешеходов показалась тесной. Выпивший Гоги занимал больше места, чем трезвый из-за того, что задирал нос и держал «руки в боки». Машины гудели, но объезжали. Железнодорожный переезд был закрыт. - Красный свет - дорога есть! - сказал Гоги, и они не стали ждать. Возле двух берёз выпили ещё. Берёз стало больше. Сидели в их тени на прохладных скамейках. После вчерашнего, после утреннего бега, после всего, что было сегодня, Вася клевал носом. Решился, снял с руки часы, отдал Гоге, растянулся на скамейке. - Разбуди через 20 минут. Прошло 20 минут, но Гоги не стал будить сладко спящего товарища. Сидел рядом, держа во рту потухшую трубку. Курить он бросил, а вот от трубки отвыкать не хотел. Сидел и думал. Думал о муравьях и землетрясениях, о странных приливах в африканском озере и грибах со странным названием «Бессмертие Джи». А больше всего хотел узнать существует ли в действительности морской змей. Случайно взглянув на Васю, Гоги заметил, что тот уже не спит. Лежит с раскрытыми глазами и смотрит то ли в листву дерева, то ли на облако. - У меня часы пропали, - сказал Вася, продолжая глядеть непонятно куда. - Хорошие такие часы. Лёнька сказал, что, если их отремонтировать, им сносу не будет. Они даже в воде не портятся. Знаешь Лёньку? Гоги покачал головой. - Ну, тот самый, который в прошлом году топиться хотел. - Получился? - Не до конца. Вода ушла. Ему бы в речку, а он на залив. Видите ли, туда у Вальки окна выходят. Хотел, чтобы увидела, как его неживого нести будут. А тут вода и ушла, быстро ушла. Лежит он на песке, мокрый, некрасивый, с привязанным к ноге камнем. После этого Валентину и разлюбил. - Вот твой «хренометр», вазми. - Три пятнадцать. Точно мои. Спасибо, Виссарион. Сидели молча, не зная о чём говорить. - Давай улетим, - наконец придумал Вася, наклонился вперёд, словно расправляя «крылы», выскочил на дорогу и пошёл, стараясь ступать по белой разметке, обозначающей начало встречного движения. Гоги не отставал, держа «руки в боки». Они были похожи на клоунов заезжего цирка. Зрителями оказывались редкие водители, но они не радовались... К дому Гоги добрались ближе к вечеру. Вася упал на диван и уснул раньше, чем растрёпанная голова коснулась подушки. Гоги сел рядом, достал трубку. Смеркалось. Проснулся Вася. Выпили. Не зажигая света, смотрели, как над городом вырастают недолго живущие цветы праздничного салюта. А ещё из этого окна был виден лес и пруд с живыми лягушками.