— И это, — она благоговейно вытащила выцветшую синюю ленточку, пропуская её меж своих пальцев. — Её моя мама вплела в волосы в тот день, когда выходила замуж за папу.
— А эти?
Грим осторожно положил доллар обратно в коробку и поднял несколько остатков обесцвеченной бумаги, затем посмотрел на Лизу. Он был потрясён слезами, бежавшими по её щекам. Её пальцы дрожали, когда она осторожно коснулась бумаги.
— Лиза? — спросил Грим.
— Это всё, что осталось от той цепочки, которую сделали отец и я, — прошептала она, глядя на газету. — Я не знала, что он сохранил её часть и держал ту вместе с лентой мамы. Папа показывал мне шкатулку только один раз, когда рассказал, что означал каждый из предметов. Тогда в ней не было цепочки. Только после того, как он умер, я снова открыла шкатулку и нашла её там.
Грим посмотрел на хрупкие кусочки в руке и на дерево, на котором висела цепочка, которую сделал он с девочками, и внезапно всё это стало иметь для него смысл. Лиза связывала его со своим прошлым, со своей семьёй, делая его частью этого. Этим подарком она дарила ему кусочек прошлого, часть чего-то, что было очень важно для неё. Она давала ему свою семью.
— Лиза… — Грим не знал, что сказать.
— Папа хотел бы, чтобы это было у тебя, Грим, — полным убеждения взглядом Лиза посмотрела на него, погладив по щеке. — Ты бы ему понравился.
— Ты думаешь, что твой манно одобрил бы меня? — мрачно спросил Грим, его взгляд был полон сомнений. Неуверенность, которую Лиза уже распознала, была вызвана суждениями его собственного народа, признавшего Грима недостойным и непригодным.
— О, да! — в голосе Лизы не звучало ни намёка на сомнения. — Ты любишь и защищаешь меня, Грим. Ты любишь и защищаешь девочек. Ты делаешь нас счастливыми. Это всё, что имело бы для него значение. И это всё, что будет важно для тебя, когда настанет время для наших дочек.
— Этого не произойдёт ещё много-много лет! — Грим мрачно нахмурился при такой мысли. Карли и Мики были его дочерями, и ни один мужчина никогда не будет достаточно хорош.
— Посмотрим, — Лиза осторожно сложила ленту матери в коробку. — И однажды ты покажешь это своему сыну. Ты расскажешь ему о его предках с Земли, а также о торнианских предках, и когда-нибудь эта шкатулка будет принадлежать ему.
***
Лиза смотрела, как Грим осторожно положил свой подарок в сейф, расположенный за тайной панелью в его кабинете. Грим показал Лизе сейф, чтобы она могла взять «Когти Раптора» и «Сердце Раптора» всякий раз, когда захочет. То, что Грим решил хранить шкатулку её отца в месте, предназначенном для сокровищ Люды, глубоко тронуло Лизу. Когда Грим не повернулся к ней, а вместо этого стал смотреть на дерево, Лиза нахмурилась.
— Грим, что случилось?
— У меня нет подарка для тебя, моя Лиза, — наконец он посмотрел на неё, слёзы заполнили его серые глаза. Как он мог не понимать, что у неё будет что-то и для него? — Я не знал…
— Ну, конечно же.
Она двинулась, чтобы подняться, и Грим тут же оказался рядом, придерживая её за руки.
— Грим, это не имеет значения. Праздники — это когда даруешь, а не получаешь, а ты каждый день даруешь мне, — используя большие пальцы, Лиза вытерла слёзы своего воина.
— Не я, моя Лиза, — отрицал Грим, с трудом сдерживая эмоции.
— Ты только что это сделал, — улыбнулась она ему. — Я — твоя Лиза. Каждый раз, когда ты так меня называешь, ты делаешь мне подарок, Грим, я твоя, мне больше ничего не нужно, только ты.
Грим увидел, что в её глазах сияла правда. Она думает, что он подарок! Она сама подарок!
— Я люблю тебя, моя Лиза, — прошептал он, нежно поцеловав ее в губы.
— И я люблю тебя, Грим.
Лиза вцепились в рубашку Грима, притягивая его ближе. Ответ мужчины был незамедлительным. Приподняв Лизу, он завладел её губами, углубляя поцелуй.
Лиза погрузилась в поцелуй Грима, руками обхватив его шею, пульс начал разгоняться, и её мир стал вращаться. Боже! Ей нравится, когда он так целует её, как будто обволакивает её тело. Внезапно Лиза поняла, что действительно кружится, это Грим развернулся и осторожно уронил их на диван.
Грим уселся на Лизу, опираясь на свои колени, его рука скользнула под её платье, лаская мягкую кожу внутренней части её бедра. Его язык соприкасался с её языком, поцелуем Грим пытался выразить то, что её слова значат для него. Лиза показала ему, что мир может быть совершенно другим, может быть лучше, и никогда не пыталась изменить его самого, никогда не требовала ничего, что он не мог дать. Лиза приняла его таким, каким он был, и Грим обнаружил, что готов отдать ей всё, что имел, всё, чем он был сам, и намного больше.
Переместив руку ей между ног, Грим обнаружил, что она была уже влажная от желания, её клитор пульсировал от нужды, требуя его внимания. Потирая большим пальцем чувственный узелок, он почувствовал её дрожь.
— Грим! — простонала Лиза, отрываясь от его рта. Ощущая, как разгорается тело от ласки его рук. Только от поцелуя и прикосновения она стала до боли возбуждена, грудь набухала, соски напрягались до такой степени, что даже тонкий шёлк платья раздражал. Это то, что делал с ней Грим, каждый раз, когда они вступали в контакт; Лиза думала, что её либидо находилось на высоком уровне из-за беременности, но такого не было, когда она вынашивала девочек, и это удивляло её.
Её бедра двинулись к его руке, требуя большего, и мужчина глубоко втолкнул два пальца в гладкое влагалище, а большим пальцем ускорил темп на её клиторе.
— Боже, Грим! Да! — пальцами она впилась в плечи своего мужчины, наслаждаясь движениями его руки. Весь мир Лизы сузился только до него и того, что он с ней делал. Его пальцы погружались в её дрожащую киску, а его большой палец достаточно сильно потирал в нужном месте. Вся её сущность напряглась, удовольствие казалось недостижимым, и только он мог подарить ей разрядку.
Глаза Грима всегда были обращены к Лизе, пока он её радовал. Затуманенный от желания взгляд вспыхнул, её ноготки впились глубже, показывая, насколько она была близка к пику наслаждения. Лиза всегда была так отзывчива, всегда давала понять, что его прикосновения делают с ней. Погружая пальцы, Грим слегка подцепил и приласкал то место, которое, как он знал, сделает её совершенно необузданной.
Лиза перестала дышать, когда Грим стал ласкать то тайное местечко глубоко внутри неё. Закинув голову назад, когда оргазм настиг её, она закричала.
Грим продлевал наслаждение Лизы, его пальцы неумолимо даровали ей ещё одну разрядку. Кто знал, что мужчина способен доставить ей такое наслаждение? И Лиза знала, что Грим для неё — единственный, кто способен дать ей это.
***
Лиза медленно открыла глаза, взгляд сфокусировался на мерцающем свете дерева, её мозг снова начал функционировать. Она растянулась на груди Грима на диване, её щека покоилась над устойчивым ритмом его сердца. Вот что Грим делал с ней?! Он — короткое замыкание для её ума и тела. И ей это нравилось.
Подняв голову, она обнаружила, что её грубый, жёсткий воин спал, но даже во сне его руки были обёрнуты вокруг неё, держа в безопасности. Лиза вспомнила, как Грим полагал, что она захочет, чтобы теперь он использовал сераи, из-за её беременности. Как он считал, что ей будет слишком неудобно, если он будет продолжать находить своё удовольствие в ней. Это были долгие споры и удивительные оргазмы, прежде чем она, наконец, убедила его, что они всё ещё могут найти своё удовольствие вместе.