– Ну вот нахер тебе это кино с дустом? – Горе скривился, услышав. – Тебе что, шестнадцать лет?
– Просто привык. Хочешь шансона?
– Хочу покоя. Поставь какой-нибудь релакс или расскажи страшную историю.
– Какую?
– Любую. Про баб, например. Или как вы с Фомой познакомились.
А как они познакомились… Утром, перед тем как идти в горящий от обстрела Город, в лощине все отряды построили в каре. Лицами внутрь. Большая часть личного состава была с похмелья и украдкой старалась освежиться. Думали, будет не так страшно, ан нет. Похмеляться командиры запрещали, и это удавалось не всем. Пуху, например, не удалось, и он решил терпеть.
Откуда-то из темноты во внутреннем квадрате строя появился священник. Батюшка был высок, дороден и чернобород. В руках он держал чашу и веничек. Молитву запел голосом такой густоты и мощи, что дизеля вокруг приглохли. Обмакивая веничек в чашу и взмахивая им, почти как шашкой, батюшка разбрызгивал воду на строй. Пух, низкорослый, замыкал свой отряд, но и на него попало несколько холодных капель. Дрожь от их попадания он воспринял как духовный подъем.
Почти рассвело. В строю соседей Пух заметил бойца, спокойно стоящего среди переминающихся с ноги на ногу товарищей. Его лицо было так же серо, как у других, но без партизанской бороды, принятой на вооружение подавляющим большинством. Среднего роста, подтянутый, ранец на плечах. Ни банданы, ни беспалых перчаток, только ботинки хорошие, натовские. И автомат в походном положении, за спиной, по уставу – стволом вверх, а не болтается на шее, как у эсэсовца. Гвардия, подумал Пух. На «аминь» гвардеец мелко перекрестился и с прищуром оглянулся кругом. Встретил взглядом Пуха и пожал плечами, объясняя крестное осенение.
По команде «Разойдись!» Пух достал сигареты. Курить не хотелось, было даже противно, но казалось необходимым. Сунув незажженную сигарету в рот, Пух взял паузу для настройки. Гвардеец подошел, на ходу вытаскивая из ранца пластиковую «полторашку» с прозрачной жидкостью.
– Фома. – Он протянул руку.
– Михаил, – ответил Пух.
– Надеюсь, на «ты»?
Пух кивнул.
– Нужна тара, – объяснил Фома, – кружка не годится, нет ли чего поменьше? Спирт.
– Есть! – обрадовался Пух.
Был у него наменянный набор из четырех стопок полированной нержавейки в кожаном чехле. Он вытащил его из кармана.
– О! То, что надо. Водки неохота, много надо таскать, да еще закусывать, сухпай дербанить, – размеренно продолжал Фома, аккуратно наливая, – а так тридцать граммов залил, потерпел чуток, и все в порядке. Только часто нельзя, может срубить неожиданно. Надо заливать, не глотая, чтоб не обжечься. Ну, за знакомство!
Они коснулись стопками, подняли повыше подбородки и влили спирт внутрь. Пуху показалось, что с губ в желудок потек кипяток. Выступили слезы, он зажмурился и только усилием воли не сделал глотательное движение. А когда открыл глаза, мир вокруг стал мягче и добрее. Теперь закурить уже хотелось. Пух достал пачку и предложил Фоме.
– Не, спасибо, и так нормально. – Фома слегка улыбался.
– А со своими что? – Пух мотнул головой на соседей. – Не хотят?
– Почему, хотят. Просто я с ними уже причастился, но они как дети малые, хорохорятся, думать сейчас не могут со страху.
– Думать?
– Ну да. Как дальше действовать. Ситуации разные прощупывать. Говорят, там видно будет.
– Разве нет?
– Не совсем.
– А например?
– Ну, когда колонну обстреляют, надо спрыгнуть, загаситься, а потом ползти в сторону огня, чтобы в мертвую зону быстрее попасть. Не бежать в разные стороны, как тараканы. Это, думаю, помнишь?
– Ясно.
– А мои подзабыли…
– А что об этом думаешь? – Пух показал бровями на место уже ушедшего батюшки.
– Это не помешает. Богу молиться всегда пригодится…
Раздалась команда «К машинам!», и Фома поднял ладонь:
– Ладно, давай! – Он улыбнулся и подмигнул. – Держись меня и будешь под кайфом!..
– А дальше? – спросил Горе.
Пух отмахнулся.
– Что ты как девочка? – ухмыльнулся Горе.
– Да я тебе уже рассказывал. Дальше всякое говно. Фома только, молодец, ни разу не подвел. Выручал. Ну еще бы, он в том же училище учился, что и Славян, только за драку выгнали.
– Знаю я, знаю.
– Ну…
– Погоди, звонит кто-то. – Горе достал телефон. – Да. Привет. Да, все в порядке, едем. Не волнуйся, будем на месте, позвоню… Хорошо. Целую, пока.
Горе нахмурился и закурил. Пух задумался.
– Не парься ты… – сказал он наконец, вспомнив недавний разговор.
– Не парься ты!
– А я и не парюсь.