— Я не могу поехать с тобой, — ответила она. — Я нарядила елку. И кошку некуда деть.
— Разве она не гуляет сама по себе?
— Нет, когда начался снегопад, я… забрала Скеррит в дом.
Винченцо поджал губы.
— Что за дикое имя для кошки?
— Мне показалось, ей подходит. Она довольно пуглива и внешне изящна, как хорек.
— Ужасное имя.
Она была беременна, он явился к ней, чтобы забрать ее с собой, и вот они стояли в дверях, обсуждая кличку ее кошки.
— Я не могу с тобой поехать, — упрямо повторила она.
— Не можешь или не поедешь?
— Это не имеет значения. Ты ведь сказал, что не хочешь ребенка. Ты поклялся, что у тебя его никогда не будет.
— Это так. Но ты его ждешь. А потому не важно, что я говорил прежде.
— Нет, важно, — возразила она. — Винченцо, ты можешь делать вид, будто это не имеет значения, но это имеет значение. Послушай, ты ничего не должен делать для этого ребенка. Я готова сама заботиться о нем или о ней.
— Так ты не выяснила, какого он пола?
— Нет, решила не узнавать. Хочу, чтобы это было сюрпризом. Знаю, звучит странно, но я очень счастлива. Мысль о материнстве… Я не думала, что хочу быть матерью. Думала, что для меня лучше — это прожить остаток жизни в тишине, наедине с собой. Но сейчас мне радостно от мысли, что кто-то будет со мной рядом. Мне это нравится. Я очень довольна тем, как все обернулось. И ты должен мне поверить. Я вовсе не несчастна.
— Ты не понимаешь, о чем речь, — сказал Винченцо, заходя в дом, не дожидаясь приглашения. Она совсем забыла, какой он властный. — Я здесь вовсе не для того, чтобы заботиться о твоем благосостоянии, Элоиза. Я здесь, чтобы признать своего ребенка. Это не чек на содержание. Я делаю тебе предложение стать моей женой. Но готов и похитить, если потребуется.
— Предложение?
— Ты выйдешь за меня замуж.
— Это требование, а не предложение. И нет, не выйду, — ответила она.
— Нет, выйдешь, — сказал Винченцо. Я вот-вот стану королем. И мы должны пожениться до моей коронации. Иначе ребенок будет бастардом. Ты понимаешь, какие это вызовет сложности?
— Пожалуй… что нет. Мы ведь не в древности живем. Я уверена, это мало что значит.
— Это значит многое. Это означает, что ребенок не сможет унаследовать трон.
— Ты ведь и сам этого не хотел, — ответила Элоиза.
— Я не знаю, чего я хочу, — сказал Винченцо. Он покачал головой. — У меня была стратегия. Был определенный план, и все теперь летит кувырком. Я ничего этого не хотел, и все это не вписывается в мои намерения. Но произошло то, что произошло. А значит, планы свои я обязан скорректировать. Разве нет?
— Я уже настроилась отмечать Рождество здесь.
— Это не важно. Ты едешь со мной.
— Хочешь узнать, почему я уехала?
Винченцо взглянул на нее так, словно она дала ему пощечину.
— Почему ты уехала?
— Понимаю, ты удивлен, я уехала после того, как мы… после того, как мы были вместе.
— Ну, так почему же? Раз уж ты решила мне открыться.
— Я уехала, потому что мне была невыносима сама мысль о дальнейшем пребывании в Ариосте. Я не желаю жить во дворце. Весь этот королевский протокол, сам замок, его стены… Все это для меня не более чем просто ужасное воспоминание. И я не могу представить себе, что проведу остаток жизни среди всего этого. Винченцо, мой дом здесь. Я сама построила себе вот этот замок. Я не хочу возвращаться и снова быть той несчастной девочкой, затерявшейся среди королевской жизни, которой никогда не желала.
— Я — не мой отец, — прошептал Винченцо.
— Я и не утверждаю, что ты — это твой отец. Но там я буду чувствовать себя чужой. Я не хочу этого.
Только что Элоиза сидела здесь, мечтая о своем будущем вместе с ребенком. Она представляла себе спокойную, тихую жизнь. Без мысли о том, как к ним относятся и что думают о них другие. О жизни, при которой они не обязаны будут подстраиваться или прятаться в тени. Сама мысль о том, чтобы выйти за Винченцо, будущего короля, была для нее чуждой. Это была тяжелая ноша и огромная ответственность. Сущий кошмар.
— Нет, я не могу.
— Поедем со мной, — настаивал Винченцо.
— Нет, Винченцо.
— Ты должна вернуться со мной, или я вынужден буду забрать у тебя ребенка.
— Ты не сможешь! — Она поискала его взгляд, пытаясь отбросить собственную злость. Пытаясь понять, о чем он думает. Что чувствует. Он говорил, что не хочет ребенка. Но вот он здесь. Одно она точно знала о нем. Винченцо — человек, движимый собственным кодексом чести. Поглощенный им. И не важно, видела ли она в этом хоть какой-то смысл. Если он что-то решил, то осуществит задуманное.