— Что здесь делает курица?! Тьфу, — он в сердцах сплюнул, однако адская бестия только тряхнула красным гребнем на макушке. — Поди прочь, курва, не до тебя! Ну!
Для устрашения он резко дёрнулся, взмахнул руками, как безумный, но курица никуда не торопилась и продолжала пялиться снизу вверх одним жёлтым глазом, чуть наклонив крошечную голову. Неустрашимая скотина — сразу видно, что скайримской породы. Однако она подкинула одну идею.
Лларен спрятал за пояс оружие, тем самым показав курице добрые намерения, медленно вытянул руки и, словно охотясь на кобру, резким движением схватил её за жопу. Перья на ощупь оказались шелковистыми и тёплыми. Если бы не внимательный взгляд, который будто говорил: «Я слежу за тобой, смертный!», Лларен помял её телеса подольше.
— Так, — серьёзным тоном сообщил он, — я не нравлюсь тебе, а ты не нравишься мне, поэтому я сделаю всё быстро.
Ответом послужило молчание. Курица на его вытянутых руках покачивалась в такт быстрому шагу, но её голова оставалась неподвижной. В помещении, где своей участи ожидали пленники, Лларен притормозил, прошёл на цыпочках в тенях, бережно поставил курицу и подтолкнул вперёд. К счастью, громила-охранник тоже быстро заметил подозрительное рыжее пятно и приблизился.
Лларен выпустил в Соратника очередь из пистолета-пулемёта, убедился, что тот не встанет, и побежал развязывать пленников. Он успел только раздать им указания, когда прибежала Халльфрид и метнулась к покойнику. Сердце ушло в пятки, когда Лларен понял, что та прошла через Кера. Что с ним, жив ли болван — видимо, они думали об одном и том же, но человек перед Халльфрид был однозначно мёртв.
Магичка вскрикнула и без промедления кинула шар огня. Лларен успел отскочить, а старый ящик, за которым он прятался, точно испарился. Так он и прыгал блохой, иногда вяло отстреливаясь: ни одному магику от пули не увернуться, только если какая-нибудь призванная шаманская зверушка её зубами поймает, однако у пистолета-пулемёта была отвратительная точность на расстоянии.
Огонь был повсюду, и когда мест для пряток не осталось, магичка загнала Лларена на открытое пространство, взмахнула рукой, однако зарождающееся пламя внезапно погасло. Халльфрид открыла рот, сплюнула сгусток крови, покачнулась и с какой-то детской обидой уставилась торчащий из её груди длинный клинок. Она вновь подняла руку — на этот раз, чтобы просто коснуться, — но Кериан подался назад. Тени скрывали его лицо.
Не верилось, что всё кончилось благополучно… относительно всего недавнего пиздеца. Кер осел на пол, крепко придерживая меч за рукоять, словно боялся, что отнимут, а Лларен быстро осмотрел его, полез в аптечку, судорожно размышляя, чем бы остановить кровотечение — с тем же успехом он мог приложить к разбитому затылку подорожник, — и рассмеялся, когда заметил уцелевшую гитару за спиной.
— Ничего-ничего, поднимем немного ньюйенов, купим тебе меч, какой захочешь. Кстати, я убил одного подонка — настоящий здоровяк!..
— А это… — Кериан перебил его, с трудом поднял руку и указал на прогуливающуюся среди трупов курицу. Глазной протез уставился на неё и не по-доброму сверкнул красным огоньком.
— Что? Ты о чём? — Лларен знал, что шутил гнусно, но ничего не мог с собой поделать из-за стресса и ужаса. Его друг выглядел паршиво, хоть и говорил привычно серьёзно.
— Слуги Хирсина могут принимать форму животных.
Словно услышав их разговор, бестия снова наклонила голову и уставилась одним глазом прямо в их души. Хоть он и не собирался соглашаться вслух, Лларен тут же засобирался на выход, помог Керу встать, и вдвоём, сложившись друг на друга «домиком», они поплелись на звуки зубодробительного скрипа изношенных тормозных колодок — Харальд всё-таки не бросил их в беде.
Комментарий к “Кибернетическая рапсодия”
С любовью к “Скайримской рапсодии”: https://ficbook.net/readfic/4284927
Сборник со всеми приключениями Кериана и Лларена: https://ficbook.net/collections/7693743
========== Имперский хоббит: туда без обратно ==========
На Острове-посреди-Озера жил-был хоббит. О, не думайте, что раз он жил на острове, то был каким-то водоплавающим, вроде аргонианского ящера: это был настоящий имперский хоббит! А значит, он никогда бы не позволил себе таких нереспектабельных вещей, как окунание своего не совсем одетого тела в не очень-то и чистую, да ещё и холодную воду!
Вы наверняка слышали, что хоббиты предпочитают норы. Возможно, вам даже живописали всю прелесть круглых, как иллюминатор, дверей, длинных коридоров, наполненных кладовых и бесчисленных спален для гостей. Позвольте вас уверить: тот, кто рассказал это, общался с какими-нибудь милыми, но простоватыми провинциалами: возможно, он гостил в Шире или ещё в каком-нибудь тихом и — это важно! — сухом местечке. С ним, этим рассказчиком, наверняка вели долгие беседы за трубочкой недурственного табака, пили чай не реже раза в час и уверяли в исключительном хоббитском гостеприимстве.
Мы не будем оговаривать рассказчика: он правдиво поведал то, что видел. Просто видел он других хоббитов. Наш же хоббит был несколько иного склада.
Норе он предпочитал вполне благоустроенный дом; терпеть не мог копаться в саду (да у него, скажем прямо, и сада-то не было); завтракал, обедал и ужинал по расписанию, а перерывы на чай не особо жаловал. Страшно сказать, он даже не курил трубку!
Но куда больше отказа от курения и других модных тенденций здорового образа жизни провинциальных сородичей удивило бы — и даже возмутило! — в нашем хоббите его полное отсутствие традиционного гостеприимства.
Впрочем, Верилия Страбона — а именно так звали нашего хоббита — ни в коей мере не интересовало мнение о нём других хоббитов (да и не только их). А интересовали его — в первую и основную очередь — карты. Географические, топографические, гидрологические (последние — в меньшей степени, но куда деваться, если вы живёте посреди озера?). Картография была семейным ремеслом Страбонов: папенька нашего хоббита был отличным картографом, хоть и не питал горячей любви к своей работе. Верилий же, унаследовав отцовское дело, знания и мастерство, притом ещё и любил картографию со всем пылом своего нежного и большого сердца.
К числу немногих вещей, которые не менее горячо любил Верилий Страбон, относились: его сестра Августа, а также её дети, в особенности младший племянник, Аттий; лагер с пивоварни сестры, эль, стаут и портер оттуда же, и непременные лёгкие закуски к ним; деловая переписка с избранным кругом коллег-учёных, которой Верилий весьма дорожил, а корреспондентов считал своими друзьями (и то, что с большинством из них он никогда не виделся лично, лишь добавляло в глазах Верилия ценности их дружбе)…
Ну и следовало бы упомянуть о ещё одной любви Верилия — увы, совсем не такой респектабельной и, до определённого времени, пожалуй что, несчастной. Верилий Страбон безнадёжно и неисправимо любил мужчин. Не каких-то конкретных (единственные его серьёзные отношения закончились, да и развивались, весьма скверно); просто он совершенно не желал женщин. Такие склонности, конечно, весьма неодобрительно принимались в хоббичьем обществе — впрочем, чуть менее неодобрительно, чем нелюдимость и отсутствие гостеприимства. С чисто хоббичьим прагматизмом подойдя к решению проблемы, Верилий Страбон выбрал подходящий — не сомневайтесь, вполне респектабельный — бордель, где регулярно и без романтических терзаний поддерживал здоровье и тонус организма за вполне умеренную плату.