– Ну да, от твоих колес ведь память отшибает, – Алина надсадно рассмеялась. – Как удобно! Давай я тебя просвещу. После того как ты мне всучил наркоту, я пошла на конференцию и опозорилась так, что меня не просто уволили. Меня больше ни одна нормальная фармкомпания не наймет! Так что вот тебе мой совет: хочешь жить – не попадайся мне на глаза. Никогда! Слышишь? – Она вскочила и протиснулась мимо Глеба к выходу.
– Стой! Я ж не знал… Реально фигово вышло…
– Да неужели! – Она уже не смотрела на него, а гипнотизировала через окно приближающуюся остановку.
– Но есть и свои плюсы! – Он ухватился за поручень чуть повыше ее руки.
Автобус качнуло при торможении, и Алину на секунду прижало к Глебу. Точь-в-точь как вчера в его номере… Стоп! А что было вчера в его номере?! Бежать! Бежать от него куда подальше! Этот человек опаснее сектантов и коллекторов, вместе взятых! Господи, когда уже откроются эти двери?
– Мы теперь оба свободны и можем заняться бизнесом вместе! – Глеб широко улыбнулся. Прямо как ипотечный менеджер, когда тот протягивает клиенту кабальный договор и ручку. – Я как раз подумывал открыть свое дело, могу взять тебя на борт! А, что скажешь?
– Спасибо, воздержусь. – Алина сбежала по ступенькам на улицу.
– Не хочешь – не надо! – крикнул Глеб ей в спину. – Убегать-то зачем?
– Потому что здесь метро.
Алина обернулась, наблюдая, как двери схлопываются у Глеба перед носом, как он испуганно колотит в стекло, а автобус увозит его дальше и дальше… И на долю секунды этот паршивый день стал чуточку лучше.
Глава 3
– Макс, братишка! – Глеб подпер плечом косяк и улыбнулся другу, стараясь выглядеть как можно беспечнее, что было затруднительно: махровые отельные тапки насквозь промокли, челюсти постукивали друг о друга от холода, штаны испачкались во время побега от контролеров.
– Треш! Тебя что, пытали в обезьяннике?! – Максим в шоке отпрянул, и Глеб воспользовался этим, чтобы проскользнуть в квартиру.
– Да не был я ни в каком обезьяннике! – Он сбросил тапки и с наслаждением встал на теплый пушистый коврик. Никогда не понимал, зачем они нужны, а теперь вот очень радовался, что его друг-подкаблучник разжился такой пошлятиной. – Так, с отцом траблы. Я перекантуюсь у тебя пару деньков?
– Слушай, тут такое дело… – Макс понизил голос и воровато оглянулся: – Я пока не особо…
– Мася, это мой курьер? – донеслось откуда-то сверху, и Глеб обреченно закрыл глаза. Говорят ведь: «как гром среди ясного неба». Так вот, в случае с Ксюшей лучше бы это был гром.
Тяжело смотреть, как нормального парня планомерно превращают в эдакую невразумительную Масю без пола и права голоса. Нет, поначалу Глеб боролся за товарища самоотверженно и отчаянно: знакомил Макса с другими девушками, устраивал интервенции, таскал по клубам – все без толку. Пришлось сдаться, чтобы быть с другом до самого его печального конца, держать за руку до последнего свободного вздоха. До свадьбы то бишь. И все-таки каждый раз, когда Ксюша появлялась в радиусе ста метров, Глеба встряхивало, как на электрическом стуле.
Она спускалась по лестнице во всем своем белоснежном великолепии. Белый спортивный костюмчик, белая маска на лице, белые носочки. Словом, не женщина, а песец. Глеб ведь не раз предлагал Максу сводить эту чокнутую к психоаналитику! Сперва Глебу казалось, что она просто манипулирует Максом, своими белыми нарядами намекает на предложение. Но все оказалось куда хуже: кольцо ей вручили полгода назад, а она продолжала самозабвенно косить под снежную бабу. Да еще и уютную двухэтажную квартиру Макса переделала под себя. И барабанную установку убрала, и гитары со стены, превратила все в долбаную палату для умалишенных.
– Боже, уйди с моего коврика! – выпалила она, едва завидев Глеба.
– Я не Бог, но так и быть. – Он выдавил вежливую улыбку и встал на холодный мрамор.
– Мась, он опять надо мной издевается! – капризно заканючила Ксюша, и от ее скорбной мины маска отклеилась и безвольно повисла на щеке. – И коврик теперь сдавать в химчистку…
– Глебыч, братан, давай в другой раз, а? – Макс виновато сунул руки в карманы и приподнял плечи.
Со стороны казалось, что он пытается втянуть голову внутрь туловища. Если это и есть любовь, то ее явно изобрели в преисподней. Глеб бы и сам ушел с превеликим удовольствием, лишь бы не видеть страданий друга. Одна проблема – идти ему было некуда.
Из отеля пришлось сбежать – за номер папа заплатить забыл. Ключ от квартиры остался на брелоке от «ламбы». И что-то Глебу подсказывало: сейчас ехать к отцу с просьбами было не лучшей идеей.