– Алина?! – прогремело над залом.
Она не сразу увидела шефа: господин Пуджари даже стоя не сильно возвышался над спинками кресел. Как столь мощный, почти оперный баритон помещался в таком небольшом тельце, оставалось для Алины загадкой с первого ее рабочего дня в «Викрам Фармасьютикалз». Слушая Пуджари с закрытыми глазами, легко можно было представить себе эдакого дородного дядечку метров двух ростом.
Сказать, что Пуджари был в гневе, – все равно что назвать шедевры Рембрандта симпатичными скетчами. Его темная макушка мелькала между рядами, стремительно приближаясь к Алине, и что-то ей подсказывало: еще пара шагов, и этот индийский пакман заглотит ее, даже не поперхнувшись.
– Как ты сметь приходить сюда?! – Пуджари больно сжал ее локоть и выволок из зала.
Алина съежилась. Пуджари вел дела в Москве больше десяти лет и владел русским в совершенстве. Такие грубые речевые ошибки он делал в двух случаях: когда боялся за свою жизнь во время очередного приступа аллергии или когда был чем-то взбешен. И сейчас Алина не видела никаких симптомов анафилактического шока.
– Простите за опоздание, – выпалила она, когда дверь в конференц-зал закрылась за ними и приглушила хохот толпы.
– Опоздание?! – Пуджари свирепо засопел. – Ты… Как это… Shame… Стыд! Позор!
Алина сглотнула. На ее памяти Пуджари еще ни разу не забывал слова.
– Я оступилась… Там, наверное, провод был.
– Ты не представлять, как оступилась! Ты убить нас! Репутация! Интернет, видео!
– Какое видео? – Алина всерьез испугалась за психическое здоровье шефа.
Да, ее снимали на телефон несколько человек, когда она вставала, но сам момент падения не успел бы снять даже Флэш. И потом: как неловкость одной ассистентки может погубить репутацию компании? Вот и оставляй Пуджари без присмотра после этого! Может, на нервной почве перепутал успокоительное с тестовым образцом нового лекарства от бессонницы? Ребята в лаборатории хотели избавиться от проблемы сна без сновидений и слегка перестарались. Ну, как слегка… Глюков, которые описали испытуемые, хватило бы на новый роман Стивена Кинга.
– Ты не знаешь? – Пуджари так удивился, что к нему вернулся дар говорить по-русски. – Я подозревал… Ты принимала таблетки? И алкоголь?
– Только алкоголь. Кажется… – Алина наморщила лоб в мучительной попытке вернуть воспоминания.
Перед глазами всплыло лицо Глеба, и было оно почему-то синим. Нет, не метафорически, а по-настоящему синим, как у того хвостатого парня из «Аватара». Ах да! Синий свет! Эти дискотечные огни, и еще громкая музыка… Они были на вечеринке! С кучей парней. Сабантуй футбольной команды? Нет-нет, что-то другое. Они еще пили не чокаясь, и кто-то сказал: «В последний путь, Макс!» И все заржали. Вряд ли же похороны… Откуда на похоронах стриптизерша? Она еще подошла к Алине с претензиями, мол, это мой мальчишник, коза… Ну конечно! Мальчишник! Сборище великовозрастных недорослей, которых и мужчинами-то назвать язык не повернется. И Глеб там был главным заводилой. Нет, женился не он. Точно не он. А то не хватало еще сорвать чью-то свадьбу…
Алина мотнула головой, заставляя себя сосредоточиться. Как и, главное, почему она докатилась до выпивки? Пуджари ведь просто поручил ей осмотреть банкетный зал. Сказал, что ему нравится этот отель, и неплохо бы мартовский корпоратив провести именно здесь. Алина пошла, она всегда выполняла поручения. И наткнулась на мальчишник. И на Глеба. Он еще пытался флиртовать с ней на ресепшен, но там ей удалось отшить его без особых сложностей. А в зале он был как рыба в воде. Все эти классические заходы алкашей про «выпей за жениха» или «ты же не хочешь его обидеть». Слово то же самое, что и «ты меня уважаешь», только мягче. Она отпиралась, это Алина помнила хорошо. Уже собиралась уйти, но он перехватил ее, как партнер по танго, лихо развернул к себе. И было в этом что-то такое… Элегантно-обаятельное. И еще ямочки на его щеках. И колючий подбородок. И потом он попросил: «Один бокал. Или ты боишься не устоять?» Ну как было после такого не утереть ему нос? И чтобы он не усомнился, что ей начхать на него три раза, выхватила у него бокал с мартини, выпила залпом и закусила оливкой. И эта оливка показалась чересчур горькой…
Только не это… Алина неверяще моргнула и уставилась на шефа. Язык не поворачивался расписаться в такой непроходимой глупости. Взять у незнакомца напиток, сожрать не пойми что… А вдруг бы он нафаршировал ту оливку цианидом?