Понемногу все возвращалось к первоначальному порядку, умытый и проветренный дом будто помолодел. В одно прекрасное утро Горча позвал Амадея с собой в сад. Обширного хозяйства Стафида не держала, предпочитала покупать зимние припасы у крестьян, но грядкам под травы и кое-какие летние овощи отвела немного места в саду.
Сад примыкал к дому; несколько рядов плодовых деревьев, в основном яблони, ограничивали его периметр. За ними в беспорядке теснились несколько разросшихся кустов, пара-тройка ореховых деревьев, какая-то ползучая мелочь - Амадей понятия не имел, как вся эта растительность называется. Горча вручил ему лопату и поручил вскопать грядки; признаться, эта работа вызвала у мальчика наименьшее рвение со времени его появления в «Копченом хвосте». Старик присел рядом на деревянный обрубок, разбирая в плетеном коробе мешочки с семенами.
-Ка Горча, а на что похожа война?
-Какая именно? - Горча глянул на мальчика единственным глазом. - Копай глубже и комья разбивай.
-На которой ты был.
-Разве я был на одной войне, белыш? Впрочем, из всех них только одна была хороша - та, что не началась. Король тамошний как-то внезапно помер, а наследник предпочел худой мир доброй ссоре. Так что не успели наши корабли причалить к их берегам, как нас обратно развернули.
-Вот это облом.
-И не говори. А все остальные, сынок... все остальные были похожи на кошмар, от которого просыпаешься, недосчитываясь чего-то очень привычного. Например, руки.
-Тебе было страшно? - Мальчик перевернул лопатой пласт жирной красноватой земли.
-Еще как. Потом, когда начиналась самая заваруха - тогда не до страха становилось, но вот до и после - такого страха натерпишься, что хоть в собственные башмаки прячься. А ты зачем спрашиваешь?
Амадей выпрямился, отставил лопату.
-Мне интересно.
Горча покачал головой. В саду было тихо, только птицы пересвистывались в начинающих зеленеть ветвях. Пахло просыпающейся землей и прошлогодними листьями.
-Очень интересно, каково тебе там пришлось. Ты ведь многое повидал, да?
-Чересчур многое. Не нужно тебе об этом знать. Мал еще.
Больше мальчик ни слова не вытянул из старого солдата. Горча охотно рассказывал ему обо всем, что знал и видел - о лошадях и об охоте, о чужеземных обычаях и о дальних городах королевства, даже - с оглядкой и шепотом - о холмовиках и их причудах, но только не о войне.
Вскоре по давней договоренности к дому госпожи Стафиды подкатила повозка бакалейщика, за ним пожаловал мясник (впрочем, его поклажа была вдвое меньше осенней). Кладовая вновь заполнилась припасами, но вечный котел остался на верхней полке.
-Пусть отдыхает. - Стафида критически оглядывала привезенные из ближайшей деревни круги сыра. - Пришло время пасты и открытых пирогов. Ну и горох для слуг никто не отменял, так что кое-кому пора приниматься за работу. Мешок гороха сам себя не вылущит.
Через несколько дней в «Копченый хвост» начали прибывать новые постояльцы, и недостатка в них не было. Кроме путешествующих по торговым или личным делам, на постоялый двор заезжали и просто прогуливающиеся в окрестностях Шэлота богатые горожане. А на исходе мая прибыли гости, которых Амадей еще долго потом вспоминал.
На двор въехала карета, запряженная парой крепких буланых лошадок. Первым из кареты вышел мужчина - высокий, легкий в движениях, с аккуратно подстриженной небольшой бородкой. Одет он был на первый взгляд скромно, но что-то в его одежде насторожило Амадея - сына мусорщика, все-таки. Многие вещи, недоступные его сословию, были ему знакомы, так сказать, в их вещевом посмертии, в их второй помоечной жизни - когда-то богатые и роскошные, они являлись ему жалкими и убогими. Однако даже при стертой позолоте свиная кожа никуда не девалась, и мальчик научился различать такие тонкости, как изящество линии, плотность ткани, пытаясь постигать по обломкам красоту изначального замысла. Так вот, одежда приезжего при ближайшем рассмотрении оказалась куда более хороша, чем это ему пристало. Глаз Амадея оценил ровную и плотную окраску сукна, пересчитал все пуговицы на котте - литые! И каждая на своем месте! Башмаки застегнуты на пряжки, никаких тебе шнурков, одним словом, приезжий обращал на себя внимание - но только тех, кто понимал толк в качестве и не обманывался всякими павлиньими перьями, прячущими обыкновенную куриную гузку.