-Можно посмотреть? - Едва дыша, прошептал Амадей.
-Смотри.
Амадей поднял с земли фонарь и осветил свою левую руку - вокруг его запястья, уцепившись зубам за собственный хвост, обвивалась змейка толщиной в палец. Ее глазки поблескивали в свете фонаря, чешуя угольно-черного цвета была сухой и прохладной на ощупь.
-Его зовут Шеш. Привыкай, теперь он с тебя не слезет, - снова захихикал хогмен. - Вы без труда поймете друг друга. Для чужих глаз он будет обычным нитяным оберегом на твоей руке. А для тебя - намного большим, мальчик. Считай его благословением народа холмов. Ну, пора прощаться.
Амадей медленно опустил руку с фонарем, другую прижал к сердцу. Оно снова заныло, как тогда, когда тень улыбки ланнон ши задела его.
-Я не прощаюсь, господин хогмен. Не навсегда, только на время мы расстаемся с вами.
-И то верно. - Хогмен вскочил на ноги. - Ну, бывай, Амадей. Удачи тебе там, куда собрался.
И откуда-то из-под земли, еле слышным вздохом, до ушей Амадея донеслось:
-До встречи, снежное дитя...
-Ну все, вали отсюда, парень. Не ровен час, разбудишь госпожу цветов, хлопот не оберешься. - Хогмен подпрыгнул и исчез уже в прыжке, осенний вечер спрятал его под своим плащом, укрыл от людских глаз.
Амадей постоял еще с минуту, потом отвесил глубокий поклон и поспешил домой, поминутно поднося к щеке левую руку и прикасаясь губами к сухой чешуйчатой коже.
На следующий день, после позднего завтрака они собрались в путь: Дионин с друзьями и Амадей. Сборы его были недолгими, он только спросил позволения взять с собой все свои книги, все десять драгоценных книг - и одиннадцатую, подаренную на прощание Горчей. Ту самую, с которой началось его обучение грамоте. Стафида настояла, чтобы Амадей принял от нее деньги; тебе полагается жалование, твердила она, и не спорь, а не то огрею поварешкой. Так что Амадей разжился небольшим кошельком с невеликим, но собственным содержимым.
Лошади, вычищенные, сытые и отдохнувшие, ждали во дворе. Амадей улучил минутку и пришел попрощаться с Живоглотом. Пес был единственным, кто не одобрил его отъезд, и демонстративно ушел на конюшню.
-Не сердись, старина. Мне, по правде сказать, страшно, аж поджилки трясутся. А вдруг я опозорюсь? Я же ничегошеньки не знаю кроме кухни, если разобраться, - Амадей присел рядом с Живоглотом и гладил его седую голову. - Они так все в меня поверили, а мне от этого еще хуже! Ну прямо тошно!
-Не трусь. - Цатх - Пара Слов стоял в дверях, и в его желтых глазах явственно читалось сочувствие. - Тебе есть куда вернуться, парень. Это здорово утешает на первых порах. А если сейчас сдашься - потухнешь здесь, и проклянешь то, что так полюбил.
Живоглот поначалу оскалился на Цатха, но потом опустил голову и лизнул ладонь Амадея.
-Что-то разговорился я. Пошли, только тебя ждем.
После слов орка на сердце у Амадея полегчало. И в самом деле, едет он по своей воле, в столицу, в свите принца - да кто угодно полжизни бы отдал, чтобы с ним поменяться!
-Будьте здоровы, кирия Стафида! Долгих вам лет, кириос Горча! - Дионин сердечно распрощался с обитателями «Копченого хвоста», взлетел в седло, взял поводья. - Цатх, возьми к себе Амадея. Гляди веселее, Амадей, довольно королевству и одного печального принца, - и Дионин подъехав поближе, ободряюще похлопал его по плечу.
-В добрый путь, - Горча, присевший на пороге, поднял в прощальном жесте руку, Стафида помахала из окна - судя по ее довольной улыбке, принц не забыл щедро с ней расплатиться.
Проезжая мимо старой рощи, Амадей спросил у своих спутников:
-А какая она, столица?
-О, она прекрасна! - Мечтательно протянул Рейнар, заводя глаза под лоб.
-Как преисподняя, - ухмыльнулся орк, пришпоривая коня.
Глава пятая, короткая, но познавательная, в которой нам предстоит погрузиться в историю Тринакрии
Мой любезный читатель, оставим на время наших путников, все равно ничего особо интересного их пока не ожидает - только мокрый снег, редколесье да темнеющий вдали одинокий замок, где они и намерены переночевать. Обратим наши взоры к землям, по которым они путешествуют, - к королевству Тринакрия.
Надо тебе сказать, мой любезный читатель, что еще триста лет тому назад этого королевства и в помине не было. Обитаемый Мир не знал, что находится за Краем Света. Но однажды молодые боги, близнецы Гарм и Фенри, сыграли в одну простую игру, в итоге которой привычный облик земли изрядно изменился: землетрясения, ураганы, наводнения и прочие способы коренного изменения ландшафта прошлись по тверди как рука скульптора, сминающая глину. И, пожалуй, самым заметным результатом буйства стихий стало исчезновение исполинской горной цепи, отделяющей Обитаемый Мир от Края Света, - горы в одночасье стали морским дном, а обширные земли, спавшие за ними, частью затонули, частью сдвинулись с прежнего места. Так появился на свет огромный остров, названный людьми Тринакрия.