Ни папы, ни мамы, ни бабушки, ни дедушки дома не было. Сначала дети подумали, что папа ушёл уже на работу, а мама спустилась в булочную за хлебом.
Но куда могли деться бабушка и дедушка? Они никогда так рано не вставали!
— И почему никто нас не разбудил? — встревожился Репка.
«И почему нам не приготовили завтрак?» — подумала Турнепка.
И тут вдруг дети увидели на кухонном столике большой лист бумаги, на котором твёрдым папиным почерком было написано:
Дети! Когда вы будете читать это письмо, мы будем уже далеко. Не ищите нас. Мы решили оставить вас одних. Больше вам никто не будет делать замечаний, от вас ничего не будут требовать. Мы устали от вашего непослушания.
А ниже тоненьким маминым почерком было приписано:
Будьте осторожны с газом и водой — закрывайте краны! Не залезайте с ногами на подоконник. Еда в холодильнике.
А ещё ниже печатными буковками была сделана маленькая приписка от бабушки и дедушки:
Всё-таки поливайте цветы в нашей комнате.
Репка прочитал записку вслух, почесал затылок и растерянно посмотрел на Турнепку.
Турнепка присела на краешек стула и растерянно посмотрела на Репку.
— Помнишь, Репка, что мама нам говорила?
— А что она говорила?
— «Если вы не перестанете, мы уйдём и не вернёмся!» Вот они и ушли.
Подбородок у Турнепки задрожал, но она не заплакала.
— Они решили нас попугать! Вот увидишь, мы вернёмся из школы, а они уже опять все дома! — уверенно сказал Репка и открыл холодильник. В нём было полно всякой еды. Репка вытащил из целлофанового пакета кольцо варёной колбасы, разломил его пополам и протянул половину сестрёнке.
— Мы же ещё не умывались и не чистили зубы, — робко сказала Турнепка.
— А я чистый! — промычал Репка с полным ртом.
— Что, если они не вернутся? — с тревогой в голосе спросила Турнепка. — Как мы будем без них жить?
— Никуда они не денутся! — махнув рукой, сказал Репка. — Бежим скорей в школу! У нас первый урок — рисование, и я хочу нарисовать синего кота.
Репка чуть не подавился от смеха. Турнепка тоже рассмеялась. Они вспомнили кота Пупсика, которого пришлось отнести в чистку, после того как он был покрашен в синий цвет.
— Ты помнишь, как называлась дедушкина краска?
— Помню, — сказала Турнепка. — Ультрамарин!
Это был далеко не обыкновенный понедельник!
По бульварам и улицам, мимо витрин игрушечных, кондитерских и прочих магазинов, по узким переулкам и кривым бесфонарным переулочкам с портфелями в руках и ранцами за плечами, как попало пересекая перекрёстки, бегом и вприпрыжку спешили в школу дети. Никто их не останавливал, когда они нарушали правила уличного движения, и не свистел им вслед: во всём городе, в домах и на улицах, кроме них, никого не было!
По пути они передавали друг другу потрясающую новость, но она сразу переставала быть новостью, потому что, как нам уже известно, все дети в городе в это прекрасное утро обнаружили поголовное исчезновение своих родителей.
Репка и Турнепка, запыхавшись, с трудом протиснулись сквозь толпу галдящих учеников во дворе школы, горячо обсуждающих сверхудивительное событие, и вбежали в свой класс.
В классе стоял неописуемый шум и гам. Такого ещё никогда не было! Мальчишки скакали с парты на парту, гонялись друг за дружкой и старались хлопнуть один другого учебником по спине. Девчонки визжали от необъяснимого восторга. Аквариум был уже перевёрнут, и маленькие красные рыбки время от времени весело подпрыгивали в луже на полу.
На классной доске мелом было написано:
Все уроки отменяются!
Во всех классах творилось то же самое. На всех классных досках было написано:
Все уроки отменяются!
Учительская комната была пуста. На дверях кабинета директора школы висел замок. В гардеробе никто не дежурил.
— Вот это да-а-а! — сказал Репка. — Теперь можно будет как следует отдохнуть!
— Выходит, они все против нас сговорились? Даже учителя… — пропищала Турнепка.
— Они решили нас проучить и даже наказать. Посмотрим, что из этого получится! — самоуверенно ответил ей брат.
Репка и Турнепка приблизились к наскоро сооружённой из перевёрнутой бочки трибуне, с которой выступал мальчик по прозвищу Таракан.
— Наконец-то нами никто не будет командовать! — кричал Таракан, красный от возбуждения. — Никто не будет нас заставлять делать то, что нам не нравится! Да здравствует Праздник Непослушания! Стойте на голове, ходите на четвереньках! Никто вам ничего не скажет!