Он улыбнулся:
– Значит, ставка оказалась выигрышной? Раз я сюда приехал?
– Трудно сказать. Пока не знаю.
– Даже если пока забыть о твоей ставке, – он скользнул взглядом по пистолету в моей руке, – я упомянул о долге. Мой долг состоит и в том, чтобы не дать тебе сделаться преступником. К счастью, море совсем близко. Выброси оружие в Токийский залив.
– Даже если мой долг – выстрелить из этого оружия в вас?
– Хорошо, пусть так. Но до центра города рукой подать. Зачем же делать это в таком людном месте? Давай уйдем вдвоем куда-нибудь далеко-далеко. Раз уж ты исполняешь свой долг, разве не лучше проделать все так, чтобы никто не узнал? Здесь же случайный прохожий в любую секунду может заметить у тебя оружие.
– Мне это сейчас все равно. Лучше ответьте на вопрос.
– Какой вопрос?
– Как вышло, что совестливый человек, неустанно пекущийся об интересах других, разрушил чужую семью, довел человека до самоубийства? Вот чего я никак не пойму.
Он долго безмолвно смотрел на меня и наконец выдавил из себя:
– Отрицать этого я, конечно, не буду. Затем и пришел сюда. Но позволь и мне сначала задать вопрос. Откуда ты узнал?
Я вытащил из кармана упаковку от пончиков.
– Сегодня я купил в магазине пончики. Узнаёте?
Он наклонил голову:
– Я не интересуюсь товарами, рекламой которых мы не занимаемся. Это какой-то особенный пончик?
– Простой покупатель, приобретая товар в круглосуточном магазине, в первую очередь смотрит на цену и производителя, реже – на срок годности. До остальной информации никому нет дела. Ну а если товар продается в фирменной упаковке, то и информацию о производителе можно не читать. И уж тем более потребителю до лампочки, что этот товар является эксклюзивной продукцией круглосуточных магазинов. На этикетку никто и не взглянет. Пожалуй, единственные, кто внимательно изучит не только ценник, но всю этикетку вдоль и поперек, – это конкуренты и профессиональные дизайнеры. Я давно отошел от дел и практически перестал обращать внимание на такие вещи. И все же кое-какую информацию мне удалось почерпнуть. Производителем данного товара является кондитерская компания «Киссё».
– Вот как? – пробормотал он. – Значит, тебе известно и то, что стоит за этим названием.
– Совсем немного. Но я уверен, что вы, господин директор, плохо ориентируетесь в продукции, которую производит ваша семья.
Я блефовал. Пусть небезосновательно, но все же блефовал. Меня натолкнули на мысль слова Мурабаяси: «Если бы не эта поездка в Киото, я бы и не вспомнил об Иноуэ».
Иноуэ согласно кивнул:
– Ты прав, кондитерской фирмой «Киссё» управляет моя семья. Эта компания средней руки поставляет товары в сеть круглосуточных магазинов по всей стране. Ну да, ею руководят мои родственники, и что с того?
– А вот что. Кондитерская компания «Киссё» начиналась со старинной лавки японских сластей одного купеческого рода, к которому принадлежите и вы. К тому же роду принадлежит жена потерпевшего, убитого братом Эйко в результате превышения границ необходимой самообороны.
В его лице не дрогнул ни один мускул, и я продолжил:
– Она ваша родственница, скорее всего младшая сестра.
Его взгляд оставался таким же безмятежным, он лишь промолвил:
– Догадливый. – В голосе ни намека на беспокойство или волнение.
– Мне достаточно было сделать всего один телефонный звонок.
– Звонок?
– На этикетке указан адрес и телефон головной компании, номер колл-центра для потребителей. Я позвонил, и мне ответили. Честно говоря, не надеялся застать кого-то на месте в этот час. Под предлогом того, что у меня есть претензии к качеству товара, я попросил пригласить директора, господина Иноуэ. Мне ответили, что звать директора к телефону в такой час неприлично. Кстати, с этим я полностью согласен. На их месте я ответил бы то же самое. Но заметьте, мне не сказали, что директора зовут иначе.
Он слабо улыбнулся:
– «Киссё» возглавляет мой старший брат. Я в этом мало разбираюсь, но, кажется, пекарни начинают работу очень рано. Думаю, в офисе есть ночная смена. Не думал, что тебе известно о моей младшей сестре.
– Эйко рассказывала мне, как навещала семью потерпевшего, чтобы договориться о размере компенсации. Адвокат сообщил нам, что в судебной практике немало примеров, когда от суммы компенсации зависела строгость приговора. Эйко считала это логичным, хотя, думаю, главным для нее было принести семье погибшего извинения за поступок Хироси. Кстати, потерпевшего якудза звали Кэйсукэ Мацуда, и из родственников у него осталась лишь жена, Томоэ Мацуда. Если не ошибаюсь, на тот момент ей было сорок лет. На три года моложе вас. У нас сложилось впечатление, что ей совершенно наплевать на компенсацию. И дело было даже не в нежелании простить Хироси. Кажется, ей претила сама мысль о том, что деньгами можно искупить смерть. Эйко разделяла ее чувства и вовсе не считала, что жене якудза не к лицу проявлять гордость. Она навещала ее раз за разом, и между ними, кажется, возникло даже некое подобие дружбы. Она рассказала Эйко, что с самого начала жизни с мужем ее не покидало ощущение, что рано или поздно произойдет нечто подобное. Эйко была не из тех, кто проявляет чрезмерное любопытство к чужой частной жизни, но в одной из бесед ваша сестра сама сообщила ей, что вынуждена вернуться в отчий дом, покинутый ею много лет назад, еще в юности. Сказала, что у нее нет иного выбора, хотя душа к этому совсем не лежит. Она также упомянула, что ее семья держит магазин японских сластей в Сингёгоку в Киото. Вот такой между ними состоялся разговор.
Зачем я все это говорю? Ради чего пускаюсь в бессмысленные объяснения? Казалось, прошлое, словно невнятная тень, на мгновение мелькнуло и тут же растаяло. Наше, принадлежавшее только нам с Эйко время… Я рассказал Иноуэ почти все, о чем тогда узнал от нее. Какая чепуха! Будь у меня тогда больше времени, стали бы наши разговоры более содержательными? Не знаю. Пожалуй, это никак не отразилось бы на сути моего разговора с Иноуэ. Я ощутил, как при мысли об этом, словно облачко, налетело раскаяние. Соленый ветерок лизнул мои щеки. Вслед за ним легкой волной накатило сожаление.
Иноуэ произнес:
– Значит, сестра сообщила твоей жене свою девичью фамилию.
– Да. Ее девичья фамилия была Иноуэ, – ответил я, – конечно, в тот момент я не связал ее с вами.
– Неудивительно. В любом городе у меня полно однофамильцев. Но почему ты в конечном счете связал ее со мной? Меня никак не коснулся суд, я не посещал заседаний. По правде говоря, отец выгнал сестру из дома за связь с якудза. Поступил примерно как со мной, – думаю, ты слышал эту историю от Мурабаяси.
– Именно из-за доброй традиции купеческого рода чуть что отлучать отпрысков от дома, выяснение простого факта так усложнилось.
– Ирония здесь неуместна. Ты не ответил на мой вопрос. Почему ты связал меня с сестрой?
Кажется, он забыл, что и сам не ответил на мой вопрос. Ладно, вежливость и еще раз вежливость.
– На этикетке указан адрес головного офиса кондитерской компании «Киссё»: город Киото, район Накагё, Сингёгоку. И хотя это один из самых оживленных торговых районов, вряд ли там найдется много магазинов японских сластей под вывеской с фамилией Иноуэ. К тому же у директора кондитерской компании «Киссё» та же фамилия. На этом основании как минимум можно предположить, что кондитерская компания «Киссё» принадлежит роду Иноуэ. Ну и наконец, засевшее где-то в подсознании упоминание вашей сестры о ее семье. Странно, что ваш контакт с Эйко состоялся именно в тот момент. Не будем пока говорить о том, почему она скрыла это от меня, но вот почему вы, господин директор, не сообщили мне о факте, который так легко выяснить?
Склонив голову набок и внимательно глядя на меня, он спокойно ответил:
– Что до трагедии с моим зятем, то я совершенно не таю злобы. Этим должно было кончиться. И все же, Акияма, помнишь, что я однажды тебе сказал?
– Что?
– Восхищен твоей проницательностью. Я согласен с Мурабаяси – у тебя исключительный талант к азартным играм. Наверно, это прозвучит неуместно, но мне хотелось бы, чтобы ты меня простил. Я вынужден просить тебя об этом.