По знакомой тропинке Данило спустился к своей маленькой плотине. И, подойдя поближе, увидел, что все его рыболовные снасти лежат на своем месте. Над водой, над затокой, усеянной кувшинками, повис нетолстым сизым слоем туман, а ветра нет и в помине.
«Нынче быть мне с рыбой, — подумал Данило. — Пока мать придет (всем миром мажут новую хату Плютихи), натаскаю хотя бы на одну сковородку… Хорошо бы напасть на окуньков — они жадные, да не больно хитрые».
Плотинку соорудили однажды после купания пастухи, соорудили как раз там, где в затоку впадает неширокий, но глубокий ручей с поросшими зеленым мохом бережками. Начинается он далеко отсюда, во-он там, из-под круто выпирающего глинистого берега старого русла, где до сих пор пульсирует много родничков — поменьше и побольше. Вытекающая из них вода собирается в струи, и образуется ручей. Он несет воду, чистую как слеза и такую студеную, точно в ней плавают льдинки. На косу, по которой разливается эта вода, даря желанную прохладу, целыми стайками устремляются в жару беспечные мальки, шныряют по дну храбрые рябенькие бычки, порой выставляя из воды кругленькие спинки.
Сегодня Данило шел над самым ручьем, вот и заметил, что, чем ближе к затоке, тем быстрее течение. Ручей пробил метровой толщины берег по вертикали, оттого-то он и не обрушивается в Сулу водопадом, а тихо и мирно льет свою водицу, точно переводя дух после длительного бега. Если внимательно приглядеться, то можно заметить, что ручей словно сплетен из нескольких поясов — потоков. Более сильные бегут упругими струями, выскакивают над поверхностью мускулистыми горбиками, вбирают в себя струйки послабее и влекут за собой все течение. Они, эти сильные струи, кое-где подмыли бережок, там образовались ямы, в которых большими семьями живут раки. Некоторые ямы так глубоки, что в них запросто можно спрятать рыболовные снасти, да и не одни снасти, не только, скажем, удилища, но даже сапоги и всю одежду рыбака, предусмотрительно завернув ее в резину; так и поступает кое-кто из удильщиков и сеточников — не приходится без конца таскаться с вещами. В ямах можно найти прикрытые мохом или травой рыбацкие котелки, сковородки, нож, ложку, луковицу, щепотку соли в узелке, а бывает, и сало для поджарки.
Конский волос (тогда еще не знали капроновых лесок) Данило постоянно носил при себе в нагрудном кармане. Сейчас он вынул его, осмотрел бородку крючка — не сломалась ли? — и привязал конский волос к распаренному пруту с насечкой на тонком конце. Осталось найти наживку, чтобы наконец унять нетерпение, снедавшее его еще с полудня, осталось угнездиться на плотнике, представляющей собой, собственно говоря, настил из слежавшегося сена, и опустить ноги в теплую воду, над которой легким облачком поднимается туман. Между Даниловой плотинкой и левым бережком лежит носом к воде, днищем на земле старая-престарая, выдолбленная из вербы лодка. Данило осторожно приподнимает корму, отодвигает лодку и сразу находит добрый десяток красноватых дождевых червей. Они прилипли с землей ко дну лодки, а теперь, потревоженные, начинают быстро расползаться. Но удильщик живо собирает их в левую руку и ссыпает в заранее приготовленную банку из-под консервированной ставриды. Слегка присыпает червей влажным песком и ставит лодку на прежнее место…
И до войны, когда жив был Данилов отец, и даже еще раньше здесь поили скот — волов и лошадей; пологий спуск не пугал их, нагретый в затишье песок манил кристальной чистотой, манил постоять или полежать на солнце, которое тут, у самой воды, всегда кажется вполне терпимым, ласковым и вызывает истому…
Зимой, когда приходила пора возить сено из-за речки, именно здесь, в этом месте, выстилали от берега до берега санную дорогу — чуть влажный лед слегка присыпали песком, чтобы по нему могли пройти, не покалечившись, волы-трудяги, а по обеим сторонам ставили предупреждающие вешки. И водопой и санный зимний путь сыздавна называли Староконным. А ныне, неведомо с чьего доброго благословения, зовут еще и Баглаевым, имея в виду колхозного скотника и активиста Федора Лукьяновича: обе его ипостаси хорошо известны и левобережным Мокловодам и правобережным Воинцам.