Я подскочил на диване. В комнате было тепло, но меня отчего-то сильно морозило. Казалось, что к дому неумолимо приближается буря. Но не обычная, вызванная силами природы, а потусторонняя, пришедшая из другого мира, несущая с собой только ужас и смерть. Она приближалась к нашей входной двери.
Я бросился туда, но животный страх заставил меня скоропостижно вернуться назад к дивану. Я чувствую, я знаю – что-то ужасное близко, от него не спастись и его не победить. Остается только бояться.
Я забился в самый дальний угол комнаты, где, как мне казалось, страшное нечто не достанет меня. Сейчас нас разделяла только входная дверь. Все мои чувства направлены в одну точку. Я уже слышу, как оно легкой поступью поднимается по ступенькам, как тяжело дышит, как берется за ручку двери и поворачивает ее…
- Мама, посмотри, сколько я конфет насобирал! – веселый смех Никиты становится неожиданностью для меня. Уж кого-кого, а его я не ожидал увидеть в эту минуту. На секунду мне даже показалось, что все испытываемые мной жуткие чувства и эмоции были фальшивкой, обманом помутненного сознания.
Но тут в дом вошла девочка.
На ней было когда-то белое, но теперь посеревшее от времени и частых стирок платье. Длинные угольно-черные волосы особенно выделялись на неестественно бледной коже. Костлявые, скрюченные пальцы едва виднелись из-под длинных рукавов. И маска. Кристально, ослепительно белая маска, полностью скрывающая лицо незнакомки. На этом предмете декора не было вырезов для глаз, носа, рта, из-за чего трудно было даже представить, как выглядит носящий его человек. Создавалось такое ощущение, словно у девочки и вовсе нет лица. Как и у людей в моем сне…
От маленькой гостьи веяло холодом, странным, потусторонним холодом. От нее исходил сильный, противный трупный запах, еще более отвратительный, чем на улице. Казалось, что девочка уже давно мертва, но в темный праздник Хэллоуин она поднялась из своей могилы, чтобы насытиться сладкой плотью и нежными душами людей. Ее словно окружала черная, беспросветная тьма. Кажется, я понял. Это она - та страшная, неумолимая буря.
Но глупые люди не способны разглядеть зло в столь невинных, как они думают, созданиях. Они не понимают, что нечистая сила только и делает, что обманывает человеческие чувства, притупляет разум, а после вгрызается в горло, когда этого совсем не ждешь.
Мне страшно даже на шаг приблизиться к девчонке, но я обязан предупредить Никиту, самого дорогого мне человека, что он привел в дом нечисть, что сейчас он находится в большой опасности. Я бегу со всех ног к моему лучшему другу, но он отпихивает меня, увлеченный новой знакомой, проносит мои слова мимо ушей, хотя я кричу ему изо всех сил. Мой друг, пожалуйста, остановись, прислушайся! Ведь если мне сейчас и страшно, то только за тебя!
Но меня наглым образом игнорируют. Вот уже Никита вместе с новой знакомой поднимается на второй этаж, его мать, пожелав им приятного времяпровождения, возвращается на кухню, продолжая готовить праздничный ужин. Но я обязан защитить своего друга! Издав дикий боевой клич, я набрасываюсь на девчонку, до крови кусаю ее грубую кожу, впиваюсь в нее своими зубами. Вполне ожидаемо, и в то же время совершенно неожиданно чувствую странный, пропащий вкус гнили, в мой рот моментально заползает несчетное количество червей, которые отчего-то думают, что я еда, и хотят сожрать меня изнутри. Не вытерпев, я отскакиваю от девчонки, кашляя и отплевываясь. И тут же кто-то пинает меня, я кубарем лечу с лестницы, и мир окутывает тьма…
***
Голова как будто налилась свинцом. Перед глазами все плывет, и мир видится, словно через тонкое покрывало. Очень хочется пить. Тело ужасно болит, и нет сил просто подняться. Но я должен, ведь сейчас я как никогда четко ощущаю страшный запах смерти, гнили и свежей крови. Нетрудно предположить, что пока я лежал без сознания, тот жуткий монстр в обличие ребенка совершил с моей семьей что-то ужасное. И пусть все мои инстинкты, как один, кричат, что наверху опасность, что чудовище все еще там, что я должен как можно скорее бежать прочь, мои ноги сами, никого не слушая, ведут меня на второй этаж. Возможно, только глупая, слепая надежда, что чудо произошло, что Никита и его мама все еще живы, придает мне сил идти по высоким ступенькам, превозмогая боль и страх. Однако задним умом я понимаю – счастливого конца не будет.