«Такой человек, как он, не может быть хорошим, его надо наказать. Надо поступить с ним так же, как он поступает с другими. Надо поломать его часы!»
Мальчик помнил, что отец особенно старательно следил за большими часами в столовой, которые всегда так раздражающе тикали и иногда будили его ночью своим жутким биением. Но его родителю действительно нравились эти старинные и величественные хранители времени. Отец часто сравнивал их с собой: «Я такой же высокий, и мне всегда приходится смотреть на семью сверху вниз. Но это лишний раз доказывает, что я главный, я хозяин семьи».
Это воспоминание навело мальчика на мысль, что его папа чем-то похож на гордого льва, который выгравирован на его подарке.
«Отец тоже слишком высоко задирает нос, слишком важничает. Должен появиться кто-то, кто спустит его с небес на землю».
А кто на карманных часах стремится урезонить важного зверя? Змея. И хотя мальчик всегда считал эту гадину злым, подлым животным, сейчас он думал, что она является положительным героем в этой истории, не дает льву потерять голову от собственного величия, от охватившей его гордыни, из-за которой он может причинить вред другим животным. Мальчик решил взять на себя роль змеи-спасительницы. Он напомнит своему отцу-льву, что тот – не центр Вселенной, и уж тем более не хозяин его, мальчика, судьбы. Змея должна наказать льва. Она должна сломать его часы.
Мальчик частенько наблюдал за работой отца и знал, что если шестеренки не крутятся, если между ними лежит какой-то посторонний предмет, то механизм не работает, и часы не идут. Конечно, ребенок мог остановить их подобным образом, но ведь любую вещь можно легко достать, и тогда часы снова пойдут, и отец оживет. Значит, нужно испортить механизм так, чтобы его невозможно было починить. Помнится, отец что-то говорил про вредную для часов «козоррию» (или «коррозию»?) и воду, из-за которой она появляется. И как удачно, что в столовой стоит полный графин воды, который всегда оставляет на ночь тетушка!
Дождавшись, пока все в доме уснут, мальчик тихонько вышел из комнаты и медленно, осторожно, на цыпочках, пошел в столовую. Графин ожидаемо стоял на столе. Нужно было действовать быстро, пока кто-нибудь не проснулся.
Взяв в руки сосуд и забравшись на журнальный столик, мальчик открыл дверку на задней стороне часов. Здесь скрывался механизм, отвечающий за их работу, являющийся их сердцем, сердцем его отца.
«Да, его сердце тоже механизм, тоже безостановочно работающий, слаженный, совершенный механизм. И такой же безжизненный, металлический, бездушный».
Мальчик поднес графин к открытой дверке. Одно движение – и злодей будет наказан. Но вдруг…
БОМ! БОМ! БОМ!
Часы пробили три раза.
Мальчик чудом не вскрикнул, не выронил графин, не упал со стола. Этот звук был таким неожиданным, громким и жутким, что ребенок испугался, не разбудит ли оно остальных домочадцев, особенно его отца. Но в доме витала тишина. Мальчик облегченно вздохнул и, поднеся графин с водой к открытой дверке, вылил все содержимое сосуда на механизм.
Первые секунды, казалось, ничего не происходит, маленький проказник даже успел расстроиться, что все его старания прошли даром, и эти проклятые часы уже никогда не остановятся. Но потом дитя заметило, что шестеренки, медленно, но верно, замедляют свое движение, тиканье становится реже, а после и вовсе замолкает.
Часы остановились… Часы остановились!
Мальчик возликовал. У него получилось! Он смог совершить задуманное, он смог наказать отца, смог решить его судьбу.
С трудом сдержав крик ликования, мальчик осторожно слез со стола и покинул столовую.
Медленно и важно возвращался ребенок в свою комнату. Теперь, когда сердце отца остановилось, хозяином дома станет он. Теперь он будет властелином чужих судеб, часовых дел мастером!
Краем уха мальчик услышал, что кто-то спускается по лестнице. На секунду забывшись, лишь на мгновение из важного властителя чужого времени превратившись в маленького, напуганного чужими шагами проказника, ребенок юркнул в первую попавшуюся комнату, которая, на удачу, оказалась кладовой. Там он вспомнил, что хозяева не прячутся от своих слуг в кладовках, но перед тем, как выйти, все же решил перестраховаться и прислонился к замочной скважине.
И там он увидел его. Он сонной, ленивой походкой шел в сторону уборной, как будто несколько минут назад ничего не произошло, как будто его часы и не останавливались.