Лія покачала головой.
— Слишкомъ много женщинъ теперь не хотятъ быть матерями. Правда, онѣ не теряютъ отъ этого своей женственности, — но мнѣ кажется, что онѣ, все же, намѣренно обдѣляютъ себя на жизненномъ пиру. Второй счастливый день для меня придетъ, когда я сдѣлаюсь матерью. И я надѣюсь, что это будетъ красивый и умный ребенокъ.
— Твой ребенокъ? Конечно. Ты дашь мнѣ подержать его на рукахъ, когда онъ немножко подростетъ. Нужно, чтобы онъ походилъ на тебя. Коро далеко не такъ красивъ, какъ ты. И вѣдь Коро, конечно, тоже будетъ любить этого ребенка, не правда ли? Я посмотрю. И если это въ самомъ дѣлѣ такъ хорошо, — пожалуй я тоже захочу быть матерью. Такое желаніе немножко удивитъ моего старика, но что же дѣлать? До сихъ поръ я не сходилась еще достаточно близко съ настоящими матерями. Онѣ всегда напоминали мнѣ только кормящее животное, и въ ихъ чувствахъ къ дѣтямъ я никогда не замѣчала ничего красиваго и высокаго… Однако намъ пора возвращаться назадъ. Мнѣ послышался голосъ Акро, а этотъ несносный человѣкъ ужасно нетерпѣливъ, когда спѣшитъ на работу.
45
Тамъ, на югѣ, художниковъ уже ждали. Мара пришла къ нимъ прямо съ работы, вся обсыпанная каменной пылью и вытирая потъ съ загрязненнаго лица.
— Ну, это совсѣмъ не полезно для общества, когда художники занимаются только любовью. Все уже готово: зеленый и розоватый гранитъ, черный базальтъ и бѣлый мраморъ съ прехорошенькими прожилками. Все самый простой, но красивый и благородный матеріалъ. А на отдѣлку вы можете брать все, что вамъ угодно.
Мы заберемся въ самыя нѣдра земли, чтобы достать что-нибудь такое, чего нигдѣ не было.
Предстояло построить и украсить огромное зданіе для общественныхъ собраній, — мѣсто, гдѣ люди обсуждаютъ свои обыденныя дѣла и гдѣ они празднуютъ свои праздники, мѣсто, гдѣ учатся, учатъ и гдѣ просто веселятся въ счастливыя минуты жизни. И строители должны были сочетать простоту и удобство съ пышностью южной фантастики, слить красоту съ обыденностью и роскошь — съ полезностью.
Коро относился къ этой идеѣ нѣсколько холоднѣе, чѣмъ когда-то къ своему лучшему созданію, къ храму Весны — но Акро былъ совсѣмъ въ своей сферѣ. Божество занимало всегда въ душѣ скульптора второстепенное мѣсто. Не теряя времени, онъ отправился на самое мѣсто постройки, чтобы ознакомиться въ натурѣ съ окружающимъ пейзажемъ.
Общій фонъ мѣстности былъ не совсѣмъ благопріятенъ для такого большого зданія, но самое мѣсто было выбрано удачно. И тамъ уже лежали груды камня и металла, еще почти безформенныя, но уже приготовленныя для воздѣйствія вооруженной всѣми силами техники человѣческой мысли. Мара пошла вмѣстѣ со скульпторомъ, показывала съ нѣкоторой гордостью то, что уже сдѣлано.
— Вы оба — ты и Коро — останетесь довольны, я знаю. И по правдѣ говоря, ваше одобреніе для меня болѣе цѣнно, чѣмъ одобреніе тѣхъ, для кого мы дѣлаемъ все это. Они не такъ уже много понимаютъ въ искусствѣ, эти южные. И они слишкомъ нервные работники. То и дѣло портятъ инструменты.
Немного погодя, она заговорила совсѣмъ другимъ тономъ, какъ будто чего-то стѣсняясь:
— Послушай, Акро, недавно во мнѣ зародилась одна мысль, которая не даетъ мнѣ покоя. Твой товарищъ… Онъ, конечно очень счастливъ. Онъ получилъ то, къ чему стремился.
— Да, я думаю! — съ недоумѣніемъ отвѣтилъ Акро. — Но почему тебя заботитъ это? Заботитъ его любовь.
— О, любовь… Повѣрь, что Коро интересенъ для меня, главнымъ образомъ какъ художникъ, а не какъ обыденный человѣкъ. И вотъ я боюсь, какъ бы человѣкъ не поглотилъ въ немъ художника… Однимъ словомъ, — не упадетъ ли теперь уровень его творчества.
— Я думаю, что онъ дастъ намъ теперь еще лучшее, чѣмъ прежде. Его душа развернулась, какъ цвѣтокъ, которому пришло время. Передъ нимъ — столько новыхъ достиженій и столько возможностей. Нѣтъ, онъ дастъ еще нѣчто лучшее.
— И всетаки, я боюсь… Я боюсь, когда люди слишкомъ поглощены сами собою, своимъ собственнымъ "я": И, знаешь, если бы я узнала… если бы я узнала, что эта прекрасная, спокойная женщина мѣшаетъ ему быть тѣмъ, кѣмъ онъ былъ до сихъ поръ, я пришла бы къ ней и сказала прямо — ты похитила у насъ нашего Коро, который всѣмъ намъ вмѣстѣ болѣе дорогъ, чѣмъ тебѣ одной. И намъ онъ давалъ наслажденія болѣе возвышенныя, чѣмъ даетъ тебѣ, потому-что эти наслажденія вѣчны, какъ само искусство. Ты прекрасна, но всетаки ты недостойна того, чтобы отнять его у насъ. Поэтому— уйди. Оставь его такимъ, какимъ онъ былъ до тебя.
Акро насмѣшливо покачалъ головой.