– Точно так же, как я. Переговорив с соседями после взрыва.
– Но это рискованно, разве не так?
– Он из тех, кого хлебом не корми, только дай насладиться ужасом, который он сеет, – пояснил он, с отвращением подумав, что ничего, кроме кошмарных подробностей, не может ей рассказать. – Но это не все.
– Я так и думала.
– Соседка Джеки не знала твоего имени. Знала только, что суррогатная мать близкая подруга из того же города, что и Джеки. Чтобы узнать у врача Джеки твое имя, мне пришлось показывать удостоверение ФБР.
– Как же тогда этот Джошуа Карауэй узнал мое имя?
– Дверь в кабинет врача была взломана. Искали наркотики, но преступник мог заглянуть и в картотеку.
– А в карточке Джеки было мое имя как донора, которому ввели ее оплодотворенное яйцо?
– Именно так.
Миган села прямо на песок, натянув юбку на колени и обхватив их руками.
– Восемь лет в тюрьме, и человек бежит, чтобы убить. Просто представить невозможно, что делается в голове у такого безумца.
– Месть – мощный мотив.
– Но почему в таком случае он не охватывает нас всех? Предположим, я всю жизнь вынашиваю план мести человеку, который не захотел быть мужем моей матери и моим отцом. Или я днями и ночами пытаюсь накручивать себя, думая о том, что моя мать не хотела знать обо мне, занимаясь исключительно собственной жизнью. Все это я понимаю. Я даже готова согласиться, что все это достаточно реально и эти горькие мысли как-то отражаются на моей жизни и разрушают мою личность, и тем не менее я же не позволяю им сожрать меня с потрохами и превратить в зомби.
– В этом и состоит различие между нами и таким типом, как Джошуа Карауэй. Не могу это объяснить. Да и кто может, хотя есть сотни теорий на сей счет.
Он сел рядом с ней. Ему хотелось обнять ее за плечи, притянуть к себе и утешить. Но, даже если бы она не оказала сопротивления, это было бы ошибкой. Он и так позволил чувствам выйти из-под контроля в ситуации, где малейшая ошибка могла стоить ей жизни.
– А у Бена была другая семья? – спросила Миган.
– Мать. За ней мы тоже следили. Но никаких покушений на ее жизнь не было.
– Сьюзан. Так звали соседку, которая рассказала тебе о ребенке, верно? Они с Джеки дружили. Она всегда была с ней рядом. И когда у Джеки случились подряд три выкидыша, и когда врач запретил ей пытаться забеременеть еще раз из-за ее сахарного диабета.
– Да, Сьюзан, – кивнул он. – Она мне все это рассказала. Она же сказала, что это двойная трагедия: Джеки должна была наконец получить дочь, о которой так мечтала.
– Ты говорил Сьюзан, что ты из ФБР?
– Нет. Она решила, что я репортер, но призналась мне, что уже рассказывала все это еще кому-то.
– Я и сейчас иногда просыпаюсь по ночам и представляю, как тело Джеки разносит взрывом на куски. Как он мог такое сделать с Джеки и Беном? Скажи, как?
Миган закрыла глаза, и он увидел, как из-под век у нее проступили слезы и покатились по щекам. Больше он не мог сидеть как истукан. Он обнял и прижал к себе сотрясающуюся от рыданий Миган.
Они долго так сидели. Затем она отодвинулась от него и вытерла глаза ладонями.
– Почему я плачу? Я не плакала на похоронах.
– Плачь, Миган, плачь. Слезы омывают душу. Так говорила моя мама.
– Настоящая мама или по легенде?
– Настоящая. Она истинная леди. Вы бы друг другу понравились.
Миган потянула носом, достала из кармана платок и высморкалась.
– Она любит плакс?
На губах у нее появилась слабая улыбка, но он рад был и такой.
– Пойдем?
– Последний вопрос. – Она посмотрела на него. – Когда был учинен разгром в кабинете врача?
– Третьего декабря.
– За день до моего отъезда из Нового Орлеана в Ориндж-Бич. Ты быстро вышел на меня.
– Помедли я немного, и быть тебе трупом.
– Но я приманка, так ведь? – не унималась она. – Джошуа Карауэй возглавляет ваш список разыскиваемых, а я должна его заманить в ловушку. И дело не во мне и моем ребенке, а в Джошуа Карауэе.
– Можно и так сказать, но я никогда не пожертвовал бы тобой. Иначе я бы побежал в ту ночь за ним, вместо того чтобы спасать тебя.
– Может, это инстинкт подвел тебя.
– Уж больно ты умная. – Он провел большим пальцем по ее подбородку и приблизил свое лицо к ней. – Но я не жалею, что спас тебя, и даже если Джошуа Карауэя поймать не удастся, не пожалею.
Их взгляды встретились. В ее глазах читались сомнение, страх, печаль – самые противоречивые чувства, которые она никогда раньше не испытывала. Барт надеялся, что его лицо не столь проницаемо. Он поднялся и помог ей встать.
Она отряхнула песок с юбки и пригладила волосы.
– Надо было все сказать мне с самого начала.