– Скажи, когда будет прямо.
– Чуть-чуть влево. Еще капельку. Отлично.
– Вот голос женщины. – Он попятился и выполз из-под елки. – Сейчас повешу лампочки, если ты сделаешь воздушную кукурузу и какао, – проговорил он, ероша себе волосы.
– Воздушную кукурузу? А ты что, обедать не будешь?
– Кто – я? К тому же мы можем сегодня попозже пообедать. Я все беру на себя.
– Неужели? Ты, наверное, хочешь сказать, что откроешь банку супа?
– Ни капли благодарности.
Миган пошла на кухню и сунула пакет кукурузы в микроволновую печь, поставив ее на пять минут. Скрючившись в три погибели, она извлекла с нижней полки кипятильник. Разогнуться оказалось еще труднее.
– Я вижу, малышка, орудовать на кухне для нас суровое испытание.
Пока подходило молоко, она тщательно смешивала какао, сахарный песок, ваниль и ложку молока до получения однородной массы, а сама думала о мамином звонке. Забавно, но раньше мысль о сходстве матери и Джона ей как-то в голову не приходила. А сегодня, слыша ее рассуждения о ребенке, она вдруг отчетливо это поняла. И подумать только, они чуть не поженились.
Миган попыталась отогнать докучливые мысли. Сегодня она решила взять тайм-аут и не забивать голову мыслями о родственниках, убийцах и еще не родившихся сиротах. Сегодня они украшают елку.
Она посмотрела в окно. Солнце склонялось к горизонту, окрашивая края облаков в желтые и оранжевые оттенки. Дом наполнял голос Бинга Кросби, певшего «Белое Рождество». Голова чуть кружилась от терпкой смеси жареной кукурузы, какао и еловой смолы. А перед глазами маячила крепкая фигура агента ФБР, развешивавшего фонарики на Рождественскую елку.
Вся сцена казалось нереальной и в то же время настолько реальной, что хотелось, чтоб она запечатлелась навсегда.
Друзья позеленели бы от зависти, если бы увидели его сейчас, подумал Барт, обходя елку и закрепляя провода с лампочками. Рождественская елка в необъятном доме на берегу Мексиканского залива. Об этом можно было только мечтать. А если еще добавить к этой пасторали женщину, столь красивую и умную, что голова кружится и хочется залезть в постель, а там будь что будет…
Этот Джон последний осел. Упустить такую женщину. Да таких днем с огнем не сыщешь. Он, конечно, не эксперт по части женщин. Он так никогда и не мог понять, что им надо от мужчин, о чем свидетельствовал его неудачный брак.
Он посмотрел на вернувшуюся Миган.
– Вот это жизнь. Красивая женщина входит с едой. Только это не для моего начальника. А то он не заплатит мне.
– Лично я ему не скажу, если, конечно, ты не сбежишь, не доделав елку.
– Самое трудное позади. – Он отшвырнул носком ботинка пустую коробку из-под гирлянды лампочек и включил штепсель в розетку. Сотня разноцветных огоньков замигала по всей елке. – Ну как? Инспектор по елкам принимает работу?
– Красиво.
– Все лампочки на месте?
– Вполне. – Она опустила глаза и погладила живот. – Что ты говоришь, малышка? Хочешь выглянуть и посмотреть? Прекрасно. Подожди до Рождества, и будешь с нами. Только не вылезай сегодня.
Барт взял чашку с какао, не отрывая глаз от Миган. Он не знал, чем был вызван этот звонок по телефону, но, насколько он понял, мать беспокоится, как бы Миган не оставила ребенка, поскольку подруга ее погибла и некому позаботиться о младенце.
Он слышал, как Миган сказала, что не собирается оставлять ребенка, но у него были серьезные сомнения на сей счет. Женщина, которая разговаривает с еще не родившимся ребенком, едва ли так просто расстанется с ним, когда он появится на свет Божий.
Впрочем, это не его ума дело. Его забота – сохранить ей жизнь.
– Какой у тебя был лучший подарок на Рождество? – спросила вдруг Миган, вешая на ветку блестящий красный шарик.
– Надо подумать, – ответил он. – Пожалуй, велосипед, который мне подарили, когда мне было шесть лет. Я был в таком неописуемом восторге, что стал кататься на нем по снегу. А у тебя?
– Кукла. Мне было четыре годика. Она где-то здесь в доме, наверное в одной из коробок в куполе. Я просила маму подарить мне сестренку, но она решила отделаться куклой.
Барт стал тоже вешать игрушки. Он вешал их повыше, чтобы ей не тянуться.
– А какой лучший подарок сделала ты?
– В смысле? Самый дорогой или самый восхитительный?
– Который был тебе дороже всего.
– Надо подумать. – Миган взяла горсть жареной воздушной кукурузы и очередную игрушку. – Пожалуй, это был первый год в колледже. Я нарисовала «Пеликаний насест» и написала стихотворение про бабушку. И все это подарила ей на Рождество. Она прочитала стихотворение, расплакалась и сказала, что это лучший Рождественский подарок в ее жизни. Мы обе расплакались. Картина висит в коридоре.