Сандра покачала головой, но по губам у нее пробежала улыбка.
– Вот это женщина. Она никогда не вмещалась в рамки Ориндж-Бич. Но я все равно по ней скучаю. Боже, как вспомню, как она танцевала в этой пьесе на Бродвее. Мы целой компанией пришли к ней, она рассадила нас в первом ряду и показала всей тусовке. Она даже в кордебалете смотрелась как звезда. Она всегда была невероятно эффектной.
Миган кивала, но про себя думала другое. Все так, как говорит Сандра, и не будь она ее дочерью, она бы подписалась под каждым словом подруги матери. Но ей пришлось быть дочерью женщины, которая всегда была невероятно эффектной, и на своей шкуре испытать ее непомерность.
Они разделались с кофе и булочками, и Сандра удалилась, вытребовав у Миган обещание зайти к ним на обед. Слава Богу, о ребенке больше вопросов не было. Очевидно, Сандра почувствовала, что Миган не хочет об этом распространяться, и умерила свое любопытство. Хотя нет худа без добра. И то, что было сказано, имело смысл. Теперь местные шерлоки холмсы не будут пытаться докапываться, кто же это ее оприходовал.
В половине второго следующего дня Миган припарковалась у «Розового пони».
Вчера после ухода Сандры она оделась и пошла гулять по пляжу. Ярко светило солнце, песок грел ноги, а вода сверкала и переливалась как бриллиант. Лучшего лекарства от вчерашних страхов нельзя было придумать. А Барта Кромвеля нигде не было видно.
Она проголодалась и мечтала об устрицах. Обычно Миган придерживалась здорового питания ради ребенка, но сегодня, в первый раз оказавшись в городе, она просто обязана отведать жареных мидий.
Она присела за столик у окна, выходящего на залив. По пляжу гуляла, взявшись за руки, парочка влюбленных, золотистый ретривер весело бегал за палкой, которую ему не уставал бросать хозяин.
Миган не смотрела в меню. Она и так знала, что ей нужно.
Дверь открылась, и вошел мужчина. Она узнала его даже раньше, чем он повернулся в ее сторону. Широкие плечи, пружинистая походка, выгоревшая бейсбольная шапочка.
Когда он повернулся и посмотрел на нее, его глаза блеснули, он широко улыбнулся, будто они старые друзья.
Странное тревожное чувство, которое она испытала в тот вечер, вернулось с необычайной силой. Этот человек преследует ее, и никакой логики в его действиях нет, как нет и причины, хоть как-то объясняющей его настырность.
Он подошел к ее столику и приподнял бейсболку.
– Опять двадцать пять. Нам никак не разойтись. Но, раз мы снова встретились, не позволите ли мне присесть за ваш столик? Терпеть не могу есть в одиночку.
Глава 3
Мужчина с бейсболкой в руке стоял около столика.
– Если вы не хотите, ничего страшного, я не обижусь.
Первым ее движением было послать его куда подальше, но, с другой стороны, поговорив с ним, она, может, перестанет испытывать эти непонятные страхи.
– Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо. Я зашел в туристический центр, как вы и советовали, и набрал карты, буклеты, даже кучу всяких купонов со скидками. И там мне порекомендовали обедать здесь. Здесь фирменное блюдо суп из стручков бамии.
– Чего не пробовала, того не пробовала, но, раз говорят, значит, так и есть.
Он посмотрел в окно.
– Вид отсюда потрясающий.
– Вы, кажется, говорили, что впервые здесь.
– Точно, мэм.
– И почему это вы решили приехать именно сюда, да еще в это время года?
– Я приехал из Нашвилла на свадьбу сестры в Мобил, а мой новый шурин посоветовал мне заехать сюда, чтобы вкусить все удовольствия курортной жизни – пляж, рыбалку и все такое, а поскольку у меня не полностью использован отпуск, мне надо во что бы то ни стало до конца года догулять свое. Вот я и приехал.
Что правда, то правда. Вот он и приехал. И она наталкивается на него по три раза на дню. А сейчас сидит напротив него, но опять чувствует эти странные вибрации. Может, все из-за его манер и не совсем понятных объяснений.
Верно, это все из-за его странных манер. С виду он такой рубаха-парень, а когда присмотришься повнимательнее, вроде бы и нет: слишком уж странно он смотрит на нее, будто изучает. От него исходит какой-то необычный магнетизм и выглядит он крутым мужиком; ему бы пошел кожаный байкерский прикид, а не ветровка.
Подошла официантка и взяла у них заказ. Через две минуты вернулась с пивом для него и с молоком для Миган.
Он поднял свой стакан.
– За солнце, песок и рыбалку, – провозгласил он, чокаясь с нею. – И за легкие роды и здорового младенца.
– За это я выпью.
– Так когда сеньор попросится на выход?
– Числа двадцать пятого-двадцать седьмого декабря.