– Когда вы хотите все эти изменения?
– Завтра я приеду на работу к десяти часам, хотелось бы видеть если не все, то хотя бы часть изменений. Поэтому потревожьте хозлужбу, не развалятся от переработки.
Я думаю, что этой задачи для вас достаточно на сегодня.
Я попрощалась с секретарем и тут, на пороге кабинета, появился адъютант.
– Леонид Ильич, вы останетесь работать?
– Нет Владимир, я поеду домой. Проводите меня, пожалуйста, до машины. А у вас дежурство сегодня до которого часа?
– Я сменюсь завтра в обед.
Транспортировка тушки Брежнева до дому – до хаты прошла быстро и я уже стояла на пороге квартиры и звонила.
– Дорогой! – шестидесятилетняя женщина встречала своего мужа. Она была рада, что тот быстро выздоровел.
– Ленечка, как я рада, что ты здоров. Я борща наварила.
– Я неуклюже обняла женщину и похлопала ее по спине.
– Ну, все, будет, ничего страшного. Просто сердце немного прихватило. Меня уже выпустили, а вот Костя Черненко на сорок дней из строя выбыл, пневмония, врачи его в больничке оставили.
– Хорошо, наливай, сметанки, там, чесночку. А я пока в душ схожу.
Я стояла под душем и размышляла о том, как вести себя с женой Брежнева. В СССР может быть секса и нет, но спать с чужой теткой в одной постели мне не хотелось. Нужно было выкручиваться из этой ситуации.
Виктория Петровна шуршала на кухне. Она приготовила тарелку наваристого украинского борща, поставила на стол аджику, соль, перец и чеснок. Три дня она не видела своего мужа, ей показалось, что он изменился после больницы, похудел.
– Ленечка, борщ готов.
– Да, иду.
Я кушала борщ и углядкой рассматривала пожилую женщину. Судя по хроникам, дамочка была себе на уме. Борщ был обалденный, как измоего детства, сделанный на натуральных продуктах, а не на турецком импорте.
– Так что тебе врачи сказали? – обеспокоенно начала женщина.
– Инфаркта не было, если ты об этом, но сказали пора о себе подумать.
– Комнату перед сном проветривать, по утрам холодной водой обливаться, чтобы сосуды тренировать, зарядкой заниматься, в бассейн ходить.
– Как же ты будешь все это успевать? – всплеснула руками Виктория Брежнева.
– Расписание чуть более плотным будет. Да ты не волнуйся, все будет в порядке. Лучше расскажи о детях.
– Галина вроде остепенилась, больше с Кио не встречается, все время проводит с Викусей.
– Юрочка работу поменял, ему предложили место инженера во Всесоюзном объединении «Технопромимпорт».
– Инженер, дорогая моя, это хорошо, посмотрим. Я больше надеюсь на Юру, чем на Галину. Галкины приключения у меня уже в печенках сидят. Я надеюсь, что она понимает, что будет под наблюдением достаточно долго?
– Ленечка, пожалуйста не сердись на Галюню, она же нашпервенец.
Мда, похоже, жена Брежнева больше любит дочь, чем младшего сына. Что-то нужно будет делать с Галиной. Всесоюзные скандалы с ее приключениями нам вообще ни к чему.
– Ладно, мать, давай вернемся к кухне. Тут доктора мне диету прописали. Овощей надо побольше кушать, один день овсяную кашу, один день льняную кашу, два для в неделю рыбу надо кушать, борщ мы оставим на воскресенье. Черный хлеб надо кушать, так что белый ты пожарь – сегодня его последний день едим, и больше не покупай.
– Хорошо, Ленечка, все сделаю.
– Знаешь, мать, я вот тут подумал, тебе тоже в бассейн надо записаться. Ты там посмотри в своих закромах купальник и вперед. Сама сможешь в бассейн записаться, или секретаря просить?
Женщина что-то почувствовала, махнула рукой и сказала, что сама запишется и будет ходить.
Глава 3
Время перед сном я перебирала альбомы. Брежневы хранили фотографии в старых фотоальбомах. Я смотрела фотографии с Урала, с Байконура, с Молдовы. Вглядывалась в каждую, чтобы хоть чуть-чуть запомнить персоналии.
Нужно будет зайти в отдел кадров ЦК и почитать персоналии.
Виктория Петровна, когда я ее попросила показать мне фотографии, оказалась кладезем информации. Она так подробно и досконально описывала события тех лет, что у меня сложилась достаточно объемная картина.
На следующее утро будильник разбудил меня в шесть утра. Я поплюхалась под душем, сделала зарядку на кухне, потом ради интереса обошла комнаты. С пятикомнатными хоромами надо было что-то делать. Брежнев домой работу не тащил, скорее наоборот, он мог вечером задержаться на пару часов. Спать предпочитал до восьми утра, поэтому на работу приходил в девять тридцать, десять часов утра.