Я не удержалась, когда увидела корочку ржаного хлеба.
– Дорогая, а чеснок у нас есть?
– Да, сейчас принесу! – Виктория Петровна, как электровеник, метнулась на кухню и принесла головку чеснока. – Мне сказали – египетский.
Женщины покивали головой в знак согласия.
– Видишь Юра, Египет так за плотину расплачивается – грустно пошутила я.
Я намазала корочку чесноком и наслаждением ее откусила. Это было блаженство.
– Отец, у тебя на лице такое блаженство! – не удержалась Галина от подначки.
– Ничего ты не понимаешь, бюрократы, а я стал в этом месяце конторским бюрократом, чеснок не едят, у них должно быть свежее дыхание.
Видишь ли, требования к Генеральному секретарю немного больше чем к Первому секретарю, хотя у нас есть Президиум Верховного Совета, но я тоже должен общаться с большим количеством людей.
– Отец! – капризно протянула Галина, – почему ты сказал, что из меня бы не получилась принцесса цирка!
– Галя! – цыкнула на дочь Виктория Петровна.
– Во-первых у тебя проблемы с неуравновешенностью, была бы ты дочкой сталевара Васи Пупкина, при твоих выходках Вася Пупкин драл бы тебя как сидорову козу. Во-вторых проблема с именем, нравится тебе или нет, но ты моя дочь. Когда ты пошла поступать в артистки – было две проблемы – один вариант – тебя бы с первого раза зарезали на экзамене, и у тебя бы снесло крышу. Второй вариант – тебя бы приняли, по конъюктурным соображениям, но ты бы сломалась, когда преподаватели стали бы предъявлять к тебе завышенные требования. Ты по характеру бойцовский петух, но на короткие дистанции, ты не можешь монотонно работать. Допустим, тебе повезло и ты бы окончила театральный. Но есть проблема – театр и цирк – это свои мирки, они очень жестокие, там приму могут облить кислотой, а студентке, которая хотела бы блистать, даже по протекции, насыпать стекла в туфли.
– Ты не прав, в цирке ко мне нормально относились.
– Правильно, потому что ты не лезла на сцену, а занималась тем, что артисты не любят, делала костюмы, то есть вспомогательную работу.
– А по поводу стекла в туфли! – Я вздохнула. – КГБ курирует Большой театр, и ты можешь мне поверить, чекисты вынуждены разбирать дерьмо в отношениях персонала и еще следить, чтобы кто-то с большими амбициями не побежал на запад. Я бы не хотел, чтобы моя дочь была заложником этой системы.
– Пойми, если бы ты была дочерью Васи Пупкина, то после неудачи ты бы утерлась и пошла на производство работать. Но ты моя дочь, мой рабочий статус кое – чему обязывает, я конечно, могу замолвить за тебя словечко и тебя возьмут В ПТУ на рабочую специальность, но ты же не выдержишь.
– Леня! – укоризненно заметила Виктория Петровна.
– Что Леня? – я сделала обиженную позу. – Виктория, ты сидишь в четырех стенах, готовишь обеды, на улицу не выходишь. Ты даже по специальности не работала. Сейчас у меня такое положение, что за нашей семьей пристально следит иностранная разведка. Вас всех охраняют, почище, чем Сталина. Поэтому я очень прошу вас всех не устраивать дебошей и всяких дуростей.
Галина обиженно фыркнула.
– Поэтому ты мне в больницу запретил приходить? – неожиданно спросила Виктория Петровна.
Галина недоуменно посмотрела на мать.
– Что Галина? – У твоего отца был сердечный приступ на день космонавтики. Твой отец запретил приходить в больницу и говорить вам.
– Да, именно поэтому! – я решительно ушла от скользской темы.
– Дети, вы должны понимать, что из-за моей должности у вас есть негласные привилегии, но нельзя ими пренебрегать, иначе этим воспользуются против вас.
– Что касается больницы, – продолжила я, – думаю, что вам всем нужно пройти обследования на онкологию, гормоны, опухоли. Мне не нравится состояние Галины, ее своевольность и вседозволенность переходит все границы.
– И как это связано с Галиной? – хмыкнул поедавший салат Юрий.
– Повышенный уровень кортизола и адреналина – это панический страх, в этом состоянии человек может быть как половым ковриком так и полным дерьмом. – Я налила себе компота. – В общем, там много всего интересного, да и опухоли бывают разные – доброкачественные и злокачественные.
– Как у тебя на работе, Юра? – сменила я тему.
– Ну, я сейчас старший инженер, много интересного оборудования. В моем подчинении десять инженеров. Документации много, начальство говорит, что одним английским не обойтись.
– Я думаю, тебе придется учить немецкий и итальянский. Подумай об этом, посмотри курсы. Жену привлеки. Пусть Людмила тоже учится, начнет с художественной литературы.