Дома, на Кутузовском, меня ждал поздний ужин и просьба внучки Брежнева рассказать сказку. Пришлось рассказывать про Курочку Рябу и золотое яичко.
Понедельник с утра у меня не задался. Пришла Фурцева, вся пышущая гневом. Министр культуры бегала в нервном припадке по кабинету и чуть не впечаталась в мою гербарную стену.
– Екатерина Алексеевна, ты сегодня не в духе. Сядь на стул, вон он возле аквариума. Вздохни три раза, я буду считать, а ты дыши.
– Раз, два, три, четыре, О – ООМ, Пять, шесть….
Я погружала ее в транс, единственный министр-женщина была в том рабочем состоянии. Да и я забыла про нее. Хотя именно от нее зависели все вшивые интеллигенты из творческой среды.
Прошло некоторое время и Фурцева действительно впала в транс. Я этого не ожидала, но надо было узнать, что взбесило единственную даму-министра.
– Екатерина, ты слышишь меня?
– Да!
– Можешь говорить?
– Да!
– Что тебя возмутило?
– Эти ленинградские музыкальные диссиденты, от надо избавиться!
– Какие диссиденты?
– Джаз-банды, они обнаглели, не уважают советскую власть!
– Они выходили на Дворцовую площадь и требовали изменения конституционного строя?
– Нет!
– Они много себе позволяют, эти грязные саксофонисты играют Луи Армстронга.
– Я люблю и уважаю Луи Армстронга.
Фурцева поперхнулась.
– Вы?
– Да, я не имею ничего против Луи Армстронга, джаз – это такая же музыка, как и все остальное.
– Но как же, мы их постоянно гнобили, поскольку они не соответствовали линии партии.
– Партия решала другие задачи. Сейчас другое время.
– Вот что вы знаете о Фиделе Кастро?
– Это Вождь кубинской революции, друг Советского союза.
– Дорогая Екатерина, кубинский джаз – разновидность их местного фольклора. Мы же не хотим испортить отношения с Фиделем, только из-за того, что вам не нравится их народная музыка?
– Не хотим, – как эхо отозвалась министр культуры.
– Поэтому что мы сделаем?
– Что мы сделаем? – спросила Фурцева.
– Мы дадим возглавить ленинградцам джазовое движение, а то будет некрасиво, приедет Фидель к нам в гости, а какие – то козлы диссиденты начнут вопеть, что вы не даете сыграть кубинский фольклор. Какой позор будет.
– Да будет позор. Команданте обидится. – Согласилась со мной Фурцева. Она уже понемногу отходила от транса.
Я подошла к ней достаточно близко и установила контакт глаза в глаза.
– Фидель любит фольклор и джаз тоже. – И щелкнула у нее перед лицом пальцами.
Голова министра культуры дернулась, глаза приняли осмысленное выражение.
– Итак, на чем мы остановились? – спросила я ее мягко.
– Фидель Кастро любит кубинский фольклор и джаз.
– Правильно. А что это значит для нас?
– Что значит? – недоуменно переспросила Фурцева.
– Дорогая Екатерина Алексеевна, это означает, что вы в Ленинграде делаете все, чтобы у нас появились джаз-бэнды. И чтобы это было визитной карточкой Ленинграда.
– Екатерина Алексеевна, мне от вас не сатраповские гонения нужны, а культурная столица – Ленинград нужна.
– У нас столица Москва! – с вызовом произнесла Фурцева.
– Москва – столица всей страны. В Москве работать на благо советского народа. А вот если сюда втиснуть культуру, то будет перебор. Поэтому все культурные мероприятия должны проходить в городе Ленина. Пусть там собираются самые бунтарные революционеры от культуры. Мы им препятствовать не будем, а сделаем огромную площадку, чтобы они не расползались по стране. Только в Ленинграде!
Я помолчала немного и пристально посмотрела в глаза Фурцевой.
– Вы меня понимаете, это как закрытый полигон – все будет в Ленинграде под присмотром. Как закрытый город-ящик у Берии.
– Под присмотром КГБ? – удивилась Фурцева. – Мысль о городе – полигоне в голову ей еще не приходила.
– Дорогая Екатерина Алексеевна, нам же надо куда-то вывозить дорогих гостей на отдых. Одним «Золотым Кольцом» не отделаешься, а пускать их всехпо стране, ну вы понимаете!
Я подошла к столу и нажала кнопку секретаря.
– Александр Николаевич, пригласите ко мне Суслова, как можно скорее. И два зеленых чая.