Женщины прошли под арку, открывающую Галерную улицу и услышали крики.
Фурцева, как самая любопытная и находчивая, рванула вперед, ее спутница чуть замешкалась, но тоже успела добежать до двух дравшихся молодых людей. Один был в форме мореходного училища, другой в импортной куртке. На земле валялись виниловые диски.
Драка была не на шутку, а по – серьезному. У моремана была разбита голова. Его противник держал в руке нож. Телохранительница оттолкнула министра за спину и пошла на второго забияку. Ее рука опустилась до уровня сапог и вытащила табельный пистолет.
– Нож на землю! – Стрелять буду! – рявкнула женщина.
Противник ее не понял и сделал несколько обманных движений ножом.
Чпок! – выстрел выбил нож из руки нападавшего. Женщина прыгнула и скрутила нападавшего.
Генерал-майор Шумилов рычал на своего заместителя Демидова, рычал и ломал карандаши.
– Это же ЧП! В центре города нападение на Министра. Генеральный так это не оставит.
– Товарищ генерал-майор, – примирительно произнес Демидов, – нападение было на курсанта морского училища. Министр оказалась там случайно, они просто шли и гуляли.
– Где они шли и гуляли?.
– На Галерной особняки смотрели!
– Мало ей Исакия, мало Александровского сада, еще и особняки подавай.
– А товарищ лейтенант почему сразу подкрепление не вызвала?
– Министр ее опередила, нужно было заблокировать министра, непонятно, каким оружием располагал нападавший.
– Цель драки выяснили?
– С одной стороны да! С другой стороны нет!
– Не темни.
– Понимаете ли, с одной стороны кажется обычная разборка фарцы – мореман не заплатил за товар. С другой стороны – очень жестокая разборка – да и мореман тоже не прост.
– Курсанта допросили?
– Нет, он в коме. Постоянно бредит.
– И что именно?
«Мы не рабы, рабы не мы», «Фашистский прихвостень, я тебе мозги вышибу, если ты Питер захочешь сдать».
– А фарцовщик?
– А вот тут не просто. Фарцовщик-прибалт, Мацис Замякис. Постоянной прописки в Ленинграде нет, живет на квартире. В городе три месяца. Прибыл из Клайпеды. Своих фашистских взглядов не скрывает.
– Лесной брат, что ли? – Недобро сощурился генерал-майор. – Откуда только эти твари повылазили, двадцать лет прошло?
– Министру моремана жалко, просит, чтобы полный уход сделали.
– Вот же ш женщины, ладно, курсанта под особый контроль, пусть выздоравливает, раз министр просит.
– А что он из фарцы то брал? – вспомнил генерал-майор.
– Винил!
– Долбанный винил, – ругнулся генерал-майор, – скорей бы уж «Мелодия» выпускать начала обещанное, нам меньше проблем.
Темное пятно растекалась по потолку. Луна не светила ярко. Чувстовалось, что этаж высоко.
Молодой человек повернулся на кровати из стороны в сторону и открыл глаза. Он попытался сесть, но мышцы затекли и это у него не получилось. Он лежал в персональной палате один. В углу угадывались очертания умывальника.
– Кап, кап – стекала вода потихоньку, нарушая тишину в палате.
Молодой человек открыл и закрыл глаза, он стал вспоминать.
«Что я помню? – две тетки бежали ко мне, когда молодой блондинистый урод резанул по селезенке. Я слабак, не смог поставить блок. Нет, это было после. А было до? Москва. Танки. Горящий парламент. ГКЧП, закрывшиеся в здании. Ельцин на баррикаде и мы. Кто мы? Что мы делали на баррикаде? Зачем нам горящий парламент? Кто такой Ельцин?» – Вопросы сморили молодого человека и он снова заснул.
Второй раз он проснулся уже днем, когда из-под него вытаскивали утку.
– Проснулся? – спросила участливо санитарка. – Я так и поняла, что ты в себя приходил, подушка на полу. Ты не беспокойся, я тебя обтерла, сейчас немного воды дам, а говорить тебе еще нельзя.
Санитарка поднесла железную кружку ко рту. Он отпил пару глотков и снова погрузился в забытье.
«Янаев, Павлов, Руцкой, Хасбулатов и компания засели в Белом доме. Нас снимали по американскому телевидению. Мы стреляли, в нас стреляли. Кто я? Где я? Почему я не смог поставить блок при нападении фашиста? Кто такой фашист? Он не похож на защитников Белого дома?»
Молодой человек провалился в нирвану и не слышал, как подошел врач и спросил у сиделки про парня.