— Каким образом смогли выучить русский?
— Моя работа в этом. Туристы бывают отовсюду, да? Я увлекалась вашей литературой девятнадцатый век, начиная с декабристов и куда… туда дальше. И еще у моего отца был друг из России, правозащитник. Он вынужден был эмигрировать.
— А где он сейчас?
— Умер. Вот он подолгу болтал с отцом. И я уже тогда (мне было лет десять) очень слушала его речь. У него были такие образные сравнения…
Тут Итку позвали. Оказывается, снова возникли проблемы с витриной.
— Опять должна я все делать, как будто только у меня руки, чтобы их поправлять! — тихо пожаловалась она на свою напарницу, виновато вздохнув.
В этой жалобе был незащищенный ребенок, и еще едва ли не родной человек, который почему-то доверяет ему свои маленькие эмоции, так запросто, по-домашнему, как человеку, который рядом всегда или, во всяком случае, давно, в откровенной повседневности. Ему стало уютно, но и грустно. Ведь все это игра, выдумка. Правда, так хочется, чтобы…
— А давайте я помогу!
— Зачем? Мы не уместимся там двое, между стенами мало…
— Я один без вас могу все сделать. Как будто просто здесь работаю как вы, живу как вы, дышу тем же воздухом. Свободно.
Она не сопротивлялась, ей стало весело. Иногда у двоих так бывает. Легко. Люди делятся на два типа. На тех, у которых ЭТО было хотя бы раз в жизни или есть. И на тех, кто об ЭТОМ понятия не имел, не имеет и иметь не будет.
Андрей забрался внутрь витрины, обнаружил сразу, в чем проблема, поправил одну из картин, и прямо перед собой за стеклом увидел… Солода. Тот помахал ему рукой и изобразил телефон у уха, ладонь, на которой пишут, и талию с пышной грудью. В общем, чтобы Дашкевич не забывал о своем обещании насчет женщины. Потом он еще ткнул пальцем в сторону отеля, показал на часы и погрозил пальцем, крутнув также им и у виска, да еще сделав неприличный жест, имитирующий половой акт. Это означало, что Ронберг с ним, с Андреем, такое вот сделает в случае опоздания в отель. То есть, чтобы не задерживался. После такой сурдоподачи Солод также внезапно, как и появился, ушел.
В этот момент Итке звонил Марек.
— Скоро конец работы, пани?
— Нет.
— Почему?
— Сегодня задержусь, нужно подготовиться к новой выставке, милый. Посмотрю каталог, подберу материал, кое-что надо освежить в памяти, да и вообще обновить информацию, — она сама удивилась как вдохновенно и даже весело она врала. Кошмар!
Вообще, женщины ведут себя по-разному в таких случаях. Она это знала точно, поскольку была тому иногда свидетелем. Только свидетелем! Всего три варианта. Первые стараются быть внимательными, заинтересованными супругами, сразу отрекаясь от присутствующего рядом друга, боясь самой мысли, что ее мужчине на том конце провода придет мысль, что ее мысли… и так далее. Вторые держатся спокойно, без страха, даже цинично, их ирония и намеки убийственны, неприятно задевают обоих мужчин. Третьи же играют виртуозно: они мягко уводят мужа на проводе куда-то вдаль от реальности, успокаивая уверенностью, ласковым тоном и жалобой на занятость, чему невозможно не верить, и это нравится и мужу, и любовнику. Муж уверен, что она говорит правду, а любовник — что изощренно врет. Сегодня она, наверно, была третьим вариантом. Опасным и безнравственным, имеющим потенциал для…
— Так мы не сможем?
— Никак. Давай, отвлекись на что-нибудь, как раз повод купить пива и посмотреть хоккей. А?
— Сегодня нет хоккея.
— Жаль.
— Жаль?
— Ну да, тебе же будет скучно, а хоккей мог бы… Посмотри каталоги туфель, там у меня журнал на столе, выбери для меня. Для нас с тобой туфли больше чем просто обувь, поэтому…
— Ты забыла, мы же купили позавчера.
— Действительно. Но ты меня не понял, сейчас надо бы еще одни, без шпильки, а каблук, чтобы был все равно изящным. И еще…
Андрею, однако, Итка сказала, глядя снизу вверх кротким взглядом:
— Пойдемте на берег Влтавы. Там хорошо!
Вот и представьте себе! Пражский вечер продолжился. Грустный и веселый. Только не замерший, не озлобленный, не подавленный и не пустой.
12
— Скажите, а чем вы занимаетесь? Я знаю, что говорю невежливо, но мне почему-то хочется знать о вас чуть больше. Всего чуть-чуть. Вы всегда грустный. Почему?