Глеб аж застыл, пораженный услышанным. В это время за окном раздались хлопки. Оба тут же пригнулись как по команде, Виктор подскочил к окну, выдохнул:
— Петарды… Кому расскажи, это ж анекдот готовый: Солод перепутал петарду с тротилом! Андрей в банке нам нужен?
— Нет, закрой в номере, пусть отдохнет. Оставлять одного надолго, конечно, тоже нельзя…
Они все же так и поступили. Дашкевич был закрыт на ключ, с ним особо никто не разговаривал, поскольку показалось, что заснул. Но на самом деле Андрей не спал…
…Появление Глеба и Виктора произвело на человека, к которому ехали, как они и рассчитывали, впечатление убийственное. Он, владелец счета и хранитель денег, конечно, предполагал, что рано или поздно они приедут. Но одно дело понимать, что за деньгами когда-нибудь все-таки могут явиться, мучиться при этом ожиданием и страхом, надеясь втайне на благополучный исход, то есть на внезапное исчезновение претендентов раз и навсегда из его жизни, а другое — с горечью точно убедиться: вот они, прорвались-таки через кордоны… Зрачки его нервно дергались, речь сбивалась, когда приветствовал старых партнеров, даже в первый момент замерло дыхание, как от внезапного удара по корпусу. Юрий Колямин, когда-то давно бывший мясником, а потом профессиональным боксером со стажем, знал, как убивают животное и разделывают мясо с привычным спокойствием, как можно потерять ориентир на ринге, оказавшись в нокауте. Имел он много лет назад авторитетный статус и другого «узкого специалиста», профессионально умело сующего чью-нибудь голову бедовую сильной рукой в воду и держащего там за волосы до тех пор, пока хозяин головы не запросит пощады и не расскажет все, что от него хотят услышать. Бывали и такие приключения. Жизнь ставила перед ним много вопросов. Он предпочел ответить не на все.
— Список в Форбсе видел? — начал неожиданно (так было задумано) разговор Виктор Солод, обращаясь к нему.
— В смысле?
— Ты на сотом месте, молодец, «Юра — нефтянка».
— Нет, не видел, но слышал. Спасибо за комплимент.
— Это не комплимент, это предъява.
— Не понял…
— Отец твой умер в прошлом году.
— Знаю. И что?
— Знаешь ты… Старик помер без копейки, в доме-развалюхе, потолок валился на голову, ни газа, ни воды. Что ж, ты, сынуля? У тебя ж зеленые из задницы торчат! Сейчас на родине только ленивый журналист не пишет про Юрку Колямина, когда-то оборванца из деревни Большая Херота, а теперь нефтяного барона, друга самого… Все кричат «распни»: и «нацики», и либералы. Считают, что вы с «ним» полстраны растащили. Ищут. Очень ищут. Американцы обещали содействие.
— Давай без этого… В чем проблема?
— Вопрос о процентах по фирме «Глэдис» за посредничество. «Он» свое так и не получил.
— Пусть и предъявляет. Жив?
— А то. И предъявит, будь уверен. Вы же друзья по жизни, а друзей кидать — последнее дело. Да и мне ты еще должен. Помнишь? Голову бы отрезали, если б не Руслан и не я…
В разговор торопливо включился Ронберг:
— Это Виктор так… говорит, разберетесь потом. Нам срочно нужны деньги. Наличными. Полностью все — и депозит закрываем.
— Я завтра уезжаю на сделку.
— Это завтра. А мы их сегодня снимем.
— Тогда надо бы прямо сейчас ехать. Деньги заказать — тоже время займет. У меня дела еще…
— Позвони, закажи. И двигаем сейчас. Подождем там, если что, сколько надо.
Колямин пожал плечами со сдержанным недовольством, полез в карман за телефоном. Когда беседа с менеджером банка закончилась, и все было оговорено, он, опустив глаза, спросил:
— А как там… вообще?
— Где? — не понял Солод.
— Дома…
Солод усмехнулся:
— Стреляют вообще.
— Отца сами видели живого?
— Нет. Журналисты посещали. В интернете написали потом.
— Про меня ничего не говорил?
— Говорил, что претензий нет, что ты классный, заботливый сын и деньги шлешь регулярно.
Колямин с усилием сглотнул и опустил голову.