И вновь — знакомая команда:
— Скрестить клинки! Готовы? Давай!
«Вандал» сразу сделал мощный выпад, на отходе коротко черкнул клинком, едва не задев шею и царапнув щеку противника.
Тогда Балдуин сделал финт — «клевок» в пол — так что на мгновение раскрылся полностью... Но эта отчаянная дерзость ошеломила Кребса, и он не успел с ответным ударом. Шпага Балдуина взлетела вверх, он в коротком выпаде рубанул тыльной частью клинка по концу шпаги Кребса и вышиб ее из руки в третий раз — под ликующий рев корпорантов. Шпага перекувыркнулась в воздухе и вонзилась острием в пивную бочку на столике ресторанного служителя. Смех и крики толпы заглушили голос судьи. А он, обменявшись парой фраз с секундантами, остановил бой, объявив победителя. Двое фуксов подхватили Балдуина на плечи, ликуя, понесли его кругом по залу; за ними гурьбой двинулись студенты в разноцветных шапках. И громко грянула из десятков молодых глоток песня:
Тем временем два бурша выдернули шпагу Кребса из бочки, украсили ее цветами и с издевательски вежливыми поклонами вручили побежденному. Тот гневно швырнул шпагу на пол и наступил на нее ногой. Но потом его обычно добродушная бульдожья физиономия расплылась в широкой ухмылке; он, видимо, понял, что умнее сделать хорошую мину при плохой игре. Верзила быстро подхватил со стола полную кружку, пробился через толпу к Балдуину и гаркнул:
— Молодец! Да здравствует Балдуин, первая шпага Праги!
Потом одним духом осушил кружку за здоровье своего победителя.
Все подхватили его поздравление, все закричали:
— Да здравствует Балдуин, первая шпага Праги!
А Балдуин спрыгнул со своего почетного трона, взял руку Кребса и крепко пожал ее:
— Спасибо за бой, Кребс. Ты такой бурш, что лучше нет в нашей Alma mater!
И оба бойца, которые несколько минут назад готовы были заколоть друг друга, крепко обнялись и сердечно поцеловались. Даль тихонько замурлыкал:
Зал медленно опустел, студенты выходили в сад, усаживались у столиков под липами. Балдуин не пошел с товарищами. Он сидел перед окном и глядел на дорогу. На лице его опять возникло выражение печальной отрешенности. Низко надвинув на лоб шапку с широким козырьком, студент прихлебывал пиво из стакана и угрюмо таращился в окно.
Лидушка, цветочница, подошла к нему со своей корзиной и протянула ему букет.
— Возьми же! — попросила она. — В благодарность за то, что ты меня защитил!
Ее блестящие черные глаза недвусмысленно говорили: «А если хочешь — возьми меня!»
Студент, конечно, понял этот безгласный призыв, но только презрительно приподнял угол рта, отстраняя девушку взглядом. Ни слова он не ответил хорошенькой цыганке, и небрежным движением руки отослал ее прочь. Она отошла, словно побитая собачонка, проскользнула между столиками студентов, в то время как Балдуин нежно гладил своего черного пуделя, вскочившего на стоявший рядом свободный стул.
— Чего же не хватает нашему Балдуину? — спросил у цыганки Заврел.
Та пожала плечами:
— Я не знаю... — и слезы покатились из ее черных глаз.
Руперт предположил:
— Ну да, чего ему может не хватать? Денег, наверное!
Огромный Кребс громко захохотал, забренчал на своей лютне и спел куплет:
— Теперь бы геллер где сыскал — о, Академия! — гремел застольный круг, смеясь над угрюмо раздумывающим о чем-то Балдуином.
За оградой сада заскрипела по песку повозка. Послышалась тихая поступь лошади, резкий щелчок кнута.
— А ведь Балдуин из хорошей семьи, — задумчиво заметил Заврел. — Он промотал кучу денег. Девки, вино, кости развеяли по ветру его наследство...
— О, Академия! — еще тише прозвучал припев.
Повозка остановилась у сада. Это была старая открытая коляска, наподобие почтовой кареты, только без верха. Тощие клячи месили подковами влажный песок. Морщинистый старик, человечек с пергаментной кожей, осторожно вытянув вперед негнущуюся ногу, вылез из коляски. Элегантность его потрепанной одежды подчеркивалась серым цилиндром; палка эбенового дерева с набалдашником из слоновой кости в виде детской головки дополняла гротескный наряд. Кучер на облучке, несмотря на почти летний зной, был закутан в пепельно-серый плащ; он сидел молча, и его известково-бледное лицо с глубоко сидящими глазами и твердыми скулами оставалось бесстрастным и неподвижным.
— А, это Скапинелли! — прошептал Балдуин. Неприятные лица в последнее время преследовали его всюду. — Опять этот старый мошенник...
Старик со странной усмешкой проковылял через сад, не глядя по сторонам, не обращая внимания на корпорантов, — он явно имел определенную цель. Балдуин, который сидел сгорбившись, почти испугался, услыхав над собой блеющий голос.
— Что печалитесь, господин Балдуин? Не может ли вам помочь старый Скапинелли?
С вкрадчивой ухмылкой старик присел к столику. Балдуин, упершись кулаками в столешницу, надменно откинул голову назад.
— Бог мой... Чего вы от меня хотите? — раздраженно бросил он, когда пергаментная физиономия старика приблизилось к его лицу. Спутанная козлиная бородка почти горизонтально торчала под крючковатым костистым носом старика, похожим на клюв коршуна; красноватые глаза без ресниц заискивающе щурились...
— Фу! Не надо спешить с оскорблениями, молодой человек. Горячая кровь! Вам, может быть, еще доведется об этом пожалеть!
— Ха-ха-ха! — горько засмеялся Балдуин. — Вы можете устроить мне большой выигрыш? Или богатую невесту? Да у меня нет ни геллера, ни вещей для заклада, уважаемый господин ростовщик!
— Хе-хе-хе! — в тон ему заблеял старик, и взгляд его острых крысиных глазок быстро и цепко, словно оценивая, скользнул по Балдуину. — А я как раз об этом и подумал, увидев вас здесь таким мрачным. Думаю, что мы с вами провернем одно дельце...
— Ну-ну, — усмехнулся Балдуин. — Только я не знаю, как и когда я смогу вернуть тебе, старому кровососу, капитал и проценты!
— Эй! Да кто же говорит о процентах? Кто говорит о залоге? Нет, не то, совсем не то! — заблеял Скапинелли, прикасаясь пальцами к рукаву Балдуина.
Балдуин отбросил его руку, словно паука. Потом сердито отмахнулся и встал, увидев, как из двери особняка его манит рукой Заврел.
— Но послушайте же, молодой господин, только одну минуту, — попросил Скапинелли, пытаясь удержать студента за полу куртки, — я могу дать вам все, что угодно — деньги, богатую невесту. И я устрою вам еще большее...
Балдуин вырвался.
— Довольно насмешек! — зло прорычал он. — Вы ничем не можете мне помочь!
— Скапинелли может все! — проскрипел старик. Его пергаментное лицо со злодейской усмешкой смотрело на студента снизу вверх. — Вы слышите? Женщины — почести — слава — золото, золото...