Когда впервые появилась «программа 300 дней» мало кому до того известного Григория Явлинского, Абалкин её сначала спрятал в сейф и не давал ходу. Тогда Явлинский обратился к набиравшему силу Ельцину, не имевшему собственной экономической программы (дело было летом 1990 года), и тот уговорил Горбачева включить её в программу союзного правительства. Между программами Абалкина и Явлинского была принципиальная разница. Первая предполагала переход к смешанной экономике за несколько лет, а вторая — к рынку при ограниченной роли государства всего за десять месяцев. По поручению Горбачева Шаталин с участием Явлинского переписал программу, увеличив срок перехода до 500 дней. Это не устроило Абалкина и Петракова, после вмешательства которых новым «сводником» конфликтующих программ был поставлен Аганбегян.
После его участия родилось нечто среднее между бульдогом и чемоданом. В результате к концу 1990 года союзная власть оказалась вообще без внятной экономической реформы. Ещё через год, уже придя к власти, Ельцин выбросил в мусорную корзину и план Шаталина — Явлинского и дал простор «шоковой терапии» Гайдара, которая привела к глубочайшему кризису и капитализму худшего вида.
В октябре 1990 года вышла моя «Катастрофа или катарсис». Её публичное представление состоялось в пресс-центре МИДа на Зубовском бульваре при большом стечении прессы и другой публики. Ко мне домой приходили снимать интервью телевизионщики. В прессе появились отклики вроде такого: «А вот еще один рецепт спасения». Николай Петраков в разговоре со мной похвалил книгу, сказав, что готов под ней подписаться, но что его официальное положение помощника президента не позволяет выступить с рецензией. Впрочем, уже в декабре того же года Петраков, Шаталин и другие видные экономисты опубликовали открытое письмо, где отказывались далее служить режиму. Это почти совпало с сенсационной отставкой Шеварднадзе и? министров иностранных дел и Н.И. Рыжкова из председателей Совета Министров. Шеварднадзе наносил удар Горбачеву справа, а Рыжков с экономистами — слева.
В центральной прессе рецензий не было. «Правду» к тому времени оккупировала гайдаровская свора, а обозреватель «Известий» Бергер на просьбу Лихачева опубликовать рецензию, пусть даже критическую, ответил: «Да он же (т.е. автор) — за социализм», и отказал. В открытую полемику эта публика не вступала, явно трусила. Считала, что лучше всего замолчать книгу и автору не создавать рекламу.
Впрочем, «Катастрофа…», вышедшая тиражом 100 тысяч экземпляров, быстро разошлась. Сравнимых монографий на эту тему в то время на прилавках не было. Её перевело и издало на английском языке лондонское издательство «Интер-Версо» в 1991 году. Когда в начале 1992 году я стал преподавать в Роттердамском университете, этот том стал главным пособием для тамошних студентов, изучающих переходную экономику.