Когда пуленепробиваемая лавина, сметая зазевавшихся и разбухая от более ловких, скрылась из глаз, они выскочили из беседки и в три прыжка долетели до эпицентра страха.
В такой же беседке, только сильно ободранной вследствие отрывания бронированными кулаками части лиан, на мягком диване лежала в странной позе сильно декольтированная с обоих концов дама со стоящими дыбом волосами, закатившимися глазами и застывшем в немом крике ртом. Эйджин шагнул внутрь, пощупал пульс и махнул рукой. Рэй взялся за обнажённые ноги, Эйджин подхватил её за плечи и они быстро потащили тело к люку, предназначенному для планового отступления. Гай прикрывал их, пятясь задом и судорожно дёргая из стороны в сторону стволом ручного телецида.
Покидая беседку, Рэй чуть было не упал, споткнувшись о лежащий на полу труп мужчины в маске, фраке и без штанов. Труп подпрыгнул и упал с лёгким стуком.
Рэй не стал смотреть вниз. Он знал, что мог там увидеть: толстая коричневая кожа, ссохшаяся и потрескавшаяся, белые кости скелета, мелькающие в трещинах. И больше — ничего. Только кости и толстая, потрескавшаяся кожа. Пустышка…
012
По ту сторону кордона Красной Зоны царило вопиющее омерзение.
Полное отсутствие на поверхности ино-материальной составляющей планеты. Привыкшему скользить по поверхности силовых линий казалось диким ступать ногами по твёрдой поверхности почвы. Ведь так можно повредить Живых Растущих!..
Впрочем, твёрдой эту поверхность можно было именовать только условно. И Живых Растущих тут не было.
Изгаженная, отравленная, парализованная, местами — мёртвая почва. Непонятные, но внушающие инстинктивное отвращение конструкции, обломки, мусор, грязь, завалы из частей чего-то мёртвого.
Солнечный свет отсутствовал. Присутствовало свечение гнилушек, мхов, плесени, частей разлагающихся трупов.
Впрочем, часть светящихся точек играла роль приманки. Мир Красной Зоны оказался плотно заселён всевозможными разновидностями автономных структур, практикующих беспрестанное взаимопожирание.
Некробиотическая энергия от смерти и страдания биологических объектов пульсировала колющими иглами раздражения со всех сторон. Даже Мельчайшие воздуха и почвы беспрестанно убивали и поглощали плоть друг друга, от чего всё внутреннее пространство Зоны представилось истинному зрению бесконечным грязно-сиреневым туманом непрерывного умирания.
— Я же говорил, что ты испытаешь шок. Постой. Освойся. Привыкни.
— Привыкнуть? К ЭТОМУ?
Бус Кречет передёрнулся от омерзения. Остаток, удобно устроившийся на его плечах, поправил покосившийся капюшон защитного плаща. По плащу, равномерно и монотонно, вызывая бесконечное раздражение, бились и разбивались капли чего-то едкого, смрадного, тошнотворного и несомненно опасного для здоровья и жизни.
Эгрегор. Эгрегор Красной Зоны.
Чуть-чуть сдвинутый по фазе размещения в пространстве-времени, он присутствовал незримо в каждой точке Зоны мёртвого существования, руководил действиями существующих, жадно вбирал в себя некробиотическое излучение.
— Похоже, без твоей маскировки меня тут моментально вычислят.
Бус Кречет озабоченно огляделся по сторонам.
— Ну, наконец-то блеск моей необходимости получил доступ к вашему сиятельному зрению, — Остаток хихикнул.
— Нас могут увидеть обитатели, что они подумают?
— Они подумают, что перед ними представитель модной сексуальной ориентации.
— Дурь какая-то, — искренно сказал Кречет.
Остаток обиделся. Это почувствовалось по его тону.
— До Изменения меня часто и во многом заслуженно называли разными нехорошими словами. Но среди всех оскорблений ни разу не было произнесено одно, — "глупец". Мой интеллект, — это моя единственная оставшаяся гордость.
Объясняю.
— Про интеллект? — простодушно спросил Бус Кречет.
— Про модную сексуальность, — столь же простодушно ответил Остаток.
— Генная инженерия этой Зоны позволила выращивать биороботов. Объекты примитивные и малофункциональные. В военной сфере оказались непригодны. Используются в декоративной и в сексуальной: нечто вроде домашних животных. Чем чудовищнее и необузданнее фантазия заказчика, тем более ценен экземпляр. В обоих смыслах.