— Казню метельщика, и — в отпуск!..
017
… Капли срывались с потолка и бесшумно погружались в толстый слой пыли по обе стороны тропинки, но некоторые падали прямо на танцующие в такт шагам факелы, отчего те шипели, возмущаясь и притухая. Впрочем, идти было спокойно. Этот проход регулярно проверяла смена стражи вторых Ворот, к тому же их сопровождали телохранители.
Император, несмотря на недуги, шёл быстро, чуть покашливая. Свет факелов метался, вырывая из темноты то чьи-то полуистлевшие кости, то мощные корни среди трещин в стенах. Иногда огонь факела, укреплённого на правом, коротком клыке боевого двузубца, с треском пробегал по паутине, превращая паука в падающий комочек огня, и тогда во тьме на мгновение взблёскивали бляхи панцирей.
Внезапно потолок обвалился, убив двоих передних телохранителей. Прямо к ногам императора упала двухголовая химера. Исход поединка решили те доли секунды, пока химера приходила в себя. Император выхватил из ножен священный меч и вонзил бритвенноострое лезвие точно в ложбинку между шеями. Меч рассёк нервный узел и вошёл в сердце так, что химера не успела даже напрячь мышцы для прыжка и трёхгранный клык боевого двузубца, метко брошенный передним факельщиком, оказался уже не нужен.
Задние телохранители не успели броситься вперёд, чтобы закрыть своими телами Сына Крысы, Рэй ещё собирался с мыслями и никак не мог нашарить спусковой крючок "циклопа", а Император уже спокойно извлёк меч из раны, вытер, вложил в ножны и приказал оставшимся в живых позаботиться о товарищах.
Они сидели в маленьком рабочем кабинете, расположенном за тронным залом. Император, грузный мужчина с оплывшим лицом землистого цвета, облачился в роскошную парадную мантию из шкурок девяти тысяч отборных молодых крысят. Это был истинный фетиш королевства и его полагалось надевать только лишь по самым торжественным дням: в день Великой Молитвы, в дни приёма посольств, в дни Исцеления и по прочим священным датам. Как эта — прибытие гостя от Матери-Крысы. Мантия была настолько священна, что даже прикасаться к ней из посторонних, (кроме Дня Исцеления, естественно) мог лишь верховный жрец. Ослушник же привязывался к Столбу и съедался безгрешными верующими заживо под ритуальные завывания подземной музыки.
Император, кряхтя, пытался поудобнее устроиться в кресле, но ему что-то мешало. Это что-то оказалось священным мечом. Император, сопя, отцепил ножны от пояса, вытащил меч из ножен и стал протирать лезвие, всё-таки побуревшее от крови химеры, какой-то коричневой тряпкой с резким запахом.
— Принёс?
— Как всегда, — спокойно ответил Рэй.
Император сосредоточенно следил за руками инспектора, вынимающими, откупоривающими, разливающими. Затем взял свой стакан и выпил мелкими глотками, прикрыв глаза. Протянул руку, дождался, когда струйка огненной влаги перестанет журчать и выпил снова, по-прежнему незряче.
— Умру я скоро, — сказал он, не отрывая глаз.
Помолчал.
— Не утешаешь?
— Зачем? Я буду говорить лживые слова, отлично зная, что я лгу. А ты будешь знать, что я знаю. И мы оба станем чуть-чуть презирать друг друга. Мне будет неприятно, что ты требуешь лжи, а тебе — что я лгу, хотя ты сам напросился на это. Между тем вот уже более пяти лет мы говорим друг другу только правду. А теперь ты, кажется, хочешь, чтобы я тебя утешал, а вот позаботился ли ты о преемнике? Дети Матери-Крысы просто так с неба не падают. Точнее — падают. Но — на мясо. Кусками и лепёшками.
— Пять с половиной… вовсе не хочу… он не понадобится, — спокойно ответил Император, снова подставляя стакан.
Звук льющейся жидкости.
— Но об этом — потом, когда будешь уходить. Чтобы не портить нашей последней встречи.
— Почему — последней?
— Ну вот, — усмехнулся Император, забирая полный стакан. — Ты же только что не хотел притворяться. Во-первых, потому что я скоро умру. Ещё никто оттуда, из Города, не продержался на Дне больше четырёх лет. А я ношу эту мантию уже около шести.
Молчание.
— Как поживает Великая Лапа?
— Тот, кто служит Матери-Крысе, всегда ест досыта. Сейчас он ведёт службу. Хочешь посмотреть?
Рэй поднялся.
— Никуда идти не надо. Я установил там телекамеру. Провода у меня были, а недавно к нам попала совершенно не повреждённой авиетка похитителей женщин. Двоих проткнули копьями, — я, знаешь ли, ввёл в строй копьеметалки, — и она осталась совершенно не повреждённой.
— А, так это вы, оказывается, подкололи этих "чумазников"? А у нас там гангстеры чуть бойню не учинили — друг друга подозревали, точнее враг — врага. Никаких следов! А это оказывается, вы…