— Так вот ты какая, шапка-невидимка…
020
— … заодно посмотрим, как ты умеешь отводить глаза, — ухмыльнулся Саграмор.
— Хорошо, — лаконично ответил Артур.
Введя гостя (а на самом деле — гостей) в комнату, художник повёл рукой, приглашая освоиться в новом объёме жизненного пространства, а сам отошёл в угол. Туда, где над синим огоньком спиртовки томился на подставке высокий узкогорлый чайник искусной чеканки по меди. Саграмор сел на предложенное место, а Артур стал неслышно ходить по комнате, оглядываясь по сторонам. Он был тут впервые.
Внимательно оглядел уставленные картинами стойки. Экий диавольский иконостас, однако. Чудовищ было много и разных: к более-менее изуродованной человеческой голове присоединялось нечеловеческое продолжение. Так, одна из красивых, классически греческих, но холодно очерченных голов чуть-чуть продолжалась шеей, после двух-трёх изгибов утончающейся к венчающей её погремушками змеиному хвосту. Табличка на рамке констатировала факт: "Червячокъ".
Другая картина изображала каменистый холм, на вершине которого подавляла своей мощью почти классическая римская голова. Её короткая толстая шея внезапно разветвлялась осьминожьими щупальцами. Одно из них держало нежным изгибом кончика своего свежепойманную бабочку (в смысле — насекомое) с печальными волоокими очами. Другое щупальце давило в объятиях трухлявый, поросший на заднем плане мхом и мухоморами пень. Остальные надёжно впились в почву холма. Табличка на рамке кратко, но непонятно объявляла: "Онъ…"
Артур последовательно осмотрел подвешенные под потолком кисточки, колокольчики, магические ленты, шпаги и прочий оккультный ширпотреб. Две стены оказались окрашены в жёлтый и зелёный цвет, а противоположная наблюдателю была украшена серебряной копией лика с Туринской плащаницы на фиолетовом фоне. Вдоль стен строго стоял ряд низких квадратных ящиков, вмещавших в себя всё имущество художника днём и служивших, в составленном виде, ночным аскетическим ложем.
Усевшись на средней жесткости кожаный верх ящика (он же составная часть ложа), Саграмор пригубил из поданной ему серебряной пиалы свежезаваренный зелёный чай с лимоном и мятой, причмокнул губами и поднял брови в знак признания искусства знатного чаевара.
— А ты, как я посмотрю, совсем не изменился. Минимум бытовых принадлежностей, многофункциональных по сути и драгоценных по исполнению. В меру магического окружения и безмерное анатомирование собственной души.
Художник повернул голову в сторону своих картин. Длинные, перетянутые ремешком с воткнутым за него пером ворона волосы, туго обтянутые кожей скулы и невообразимый халат придавали ему вид индейского воина. Голосом замедленно-мягким, наполовину потусторонним, он произнёс:
— Это мой долг, Рамзес.
Артур недоумённо посмотрел на Саграмора. Саграмор подмигнул. Артур кивнул и стал с интересом прислушиваться к разговору. Всегда приятно узнать что-нибудь новое о старом знакомом.
— Я вышел в низшие слои астрала, — продолжал художник. — Эти страдальцы через мою руку обрели двумерный якорь для определения и стабилизации своей расплывающейся сущности. Они нуждаются в помощи. Я молюсь за них и говорю с ними. И когда кто-то из них изменяется, уголь его рисунка осыпается вниз.
— Низкоастральный доктор Айболит, — сообщил в пространство Саграмор.
Затем поинтересовался:
— А чем ты зарабатываешь на жизнь своего чисто физического тела?
Художник поднял широкий кинжал с рукояткой из турьего рога и метнул его в дощечку, висевшую в соседнем углу — у двери. Под тяжестью кинжала дощечка пошла вниз, шнурки потянули в стороны шелковые, ручной вышивки занавески и комнате явилась ещё одна стойка, уставленная деревянными досками с вырезанными на них лицами, очень похожими на портреты.
Артур, ещё не осознавая полностью причин своего внезапно вспыхнувшего интереса, прошелся по комнате, бросая взгляд на резные доски с разных сторон. Видя это, Саграмор последовал его примеру.
— Я применил новую технику. Лицо не выступает над доской, а углубляется в неё. Поэтому, откуда бы ты на него ни смотрел, оно как бы постоянно поворачивается за тобой. Развитие идеи портретов, всё время следящих взглядом за смотрящими на них. Там применён закон физиологии: зрачки посередине глаза. Здесь игра света и тени. Резьба объёмна, поэтому эффект гораздо сильнее.
Саграмор покивал.
— Портреты на заказ?
Художник вздохнул.
— Они. Очень нравятся как власть имущим, так и власть насилующим. Обожают вешать свой резной портрет так, чтобы посетитель смог бросить на него взгляд с разных точек и убедиться, что портрет следит за ним. Они обожают лицезреть недоумение, страх и повышение почтения к ним, как к обладателям странных вещей.