Дав время освоиться и прийти в себя новичку, Ихор произнёс:
— Пора познакомиться с последним участником нашей операции. Здесь он может храниться только в особых условиях. В Оранжевой Зоне может продержаться самостоятельно некоторое время, затем сгорит. Зато в Красной он тебе пригодится. Особенно при проходе кордона.
— Его предназначение?
— При пересечении кордона Красной Зоны от него нет эха.
Бус Кречет взглянул вопросительно.
— При пересечении Живым границы Зон, в направлении из более высокой вибрации в более низкую, всегда возникает эхо. Из Оранжевой в Красную — не исключение. Именно поэтому у нас не было раньше возможности произвести тщательную разведку происходящего внутри Красных Зон. Пока в этом не было и особой необходимости.
Однако, недавно, во всех Фиолетовых Зонах одновременно, произошло самопроизвольное массовое подключение к Памяти Планеты. Пока планета не объединена единой вибрацией, а покрыта пятнами Зон, Память Планеты частично блокирована. Доступ к памяти о происходившем в Красной Зоне доступен только после её схлопывания.
В данном случае мы ждать не можем. Чувство опасности, переданное высшими слоями Памяти Планеты в Фиолетовые Зоны, говорит о существовании некой несомненной угрозы живым существам Зон более высоких вибраций. Источник этой угрозы находится на территории ближайшей Красной Зоны. Детали угрозы не известны. Степень угрозы — высочайшая. Что это означает, нам и предстоит выяснить.
Грай приложил руку к ближайшему стволу дерева, переплетение ветвей расступилось, и изумлённому взору Буса предстало некое существо.
Рост — в пояс человеку. Со-жители отсутствуют. Короткие ножки-лапки, короткие ручки-лапки, бочковатое туловище. Близкая по форме к треугольной, с острым подбородком голова разбита — морщинами? складками? — на квадратики и прямоугольники твёрдой, плотной зелёной кожи. Нечто среднее между панцирем черепахи и чешуёй броненосца. Узкая чёрточка безгубого рта. Две вертикальные чёрточки дыхательных щелей вместо носа. Длинные треугольные уши вытянуты в стороны.
Глаза, круглые и чёрные, говорили о наличии интеллекта.
Зато аура утверждала полное отсутствие души.
Кто это? Или — что это?
Поборов удивление, Бус Кречет взглянул в глаза этого маленького и зелёненького. И спросил:
— Ты — кто? Или ты — что?
Маленькое зелёненькое шевельнуло ушами, щель рта дрогнула.
— Я - Остаток.
— Остаток — кого? Или остаток — чего?
— Просто — Остаток. Предсказанный в двадцать втором стихе десятой главы пророчества. Потому что вовремя не обратил внимание на семнадцатый стих четвёртой главы Проповедника.
Бус Кречет перевёл взгляд на Соединённых. Ихор хихикнул.
— Он больше обращается ко мне, чем к тебе. Мы были знакомы. До Великого Изменения.
Остаток снова шевельнул ушами:
— И познал я истину, и истина таки сделала меня свободным, но было уже поздно. Поэтому всё, что мне удалось, — это попытаться сохраниться хоть как-нибудь, хоть кем-нибудь. Пока — гоблином. Эти деревья изменили моё тело и теперь у меня появился шанс выжить, спасибо им за это. Поработаю с вами, — может, до хоббита подрасту. А там, гладишь, и в люди выйду.
Бус Кречет вздохнул, положил руки на пояс, ещё раз оглядел гоблина по имени Остаток и перевёл взгляд на Ихора.
— И как он мне поможет?
— Сядет тебе на плечи, положит ладони на твою макушку. Перемкнёт твой верхний энерго-информационный центр по имени Сахасрара на себя. Так вы и пройдёте незамеченными, без эха.
Сейчас прямо и попробуем. На территории Жёлтой Зоны он может не сгореть только в поле Соединения, поэтому Соединённые провожают нас в Оранжевую Зону и ждут вашего возвращение у кордона Красной. Моему телу там будет неприятно, но сопровождать вас — часть моего долга.
Ну, раз все в сборе — в дорогу.
006
За окном было серо, сыро и мерзко. Тяжёлые капли пыльной воды со щёлочью время от времени разбрызгивались о стекло и мрачно змеились вниз. Плоская чёрная туча привычно лежала над Городом и монотонно плевала на своего родителя.
Здесь это называлось дождём.
Рэй вспомнил дожди Залива и попытался мысленно заменить ядовитые плевки чистыми, чуть тёплыми каплями… Когда от этого стало совсем уж тошно, он отвернулся от окна и, меланхолично отгрызая кончик сигары, осмотрел кабинет. Все были в сборе. Пока он предавался послеотпускной хандре, подошли Гай и Эйджин. Было спокойно и хорошо. Гай нацепил свои вечные наушники и слегка подрагивал конечностями в ритме "Бой-Завр — 18". Эйджин, подняв глаза к пышнотелой мадонне на потолке, тасовал колоду. Писатель дочитывал газету номер шесть и тихо шелестел страницами. Рэй подошел к своему месту и с помощью оттопыренного указательного пальца пересчитал сперва людей, потом подносы-термосы "Корно". Затем недоуменно вскинул вверх левую бровь. Гай изящно снял наушники и сообщил: