Сказав это, Игорь преспокойно направился к гелендвагену, припаркованному на самой окраине площадки, совершенно не обращая внимания, как бледное лицо Вора, постепенно возвращает свой прежний цвет.
Увидев этот светофор, Мутный не мог не подлить масла в огонь, и подойдя к владельцу фургона, зашептал ему на ухо.
— Знаешь, тебе очень повезло с тем, что мой кореш и правда терпеть не может эту бабу, но если вдруг старые чувства вспыхнуть вновь… Плавать тебе вместе с Хромым в кислотном бассейне…
На Законника жалко было смотреть. Столько резких перепадов эмоций он не испытывал за месяц, а тут, за жалкую минуту волосы на голове мужчины изрядно поседели, но надо отдать Вору должное. Будь он обычным человеком, то попросту бы грохнулся в обморок от такого перенапряжения, а он стоял, и даже мог изредка шевелиться!
*Вррум!!..*
Гелендваген завелся без каких либо отечественных пердежей и проклятий в адрес ВАЗ-УАЗ-ГАЗ автопрома, и юноша, с нетерпением желавший опробовать способ, отпечатавшийся в его памяти поспешил домой, заставив колеса машины пробуксовать на месте.
“Куда это он так торопится?”
Даже Антон не получил никаких объяснений, однако он отчетливо видел, как в глазах его друга горел невероятный энтузиазм, а значит, его спешка была обусловлена чем-то действительно невероятным.
***
*Шелест…*
Тихое шуршание алых ветвей, извивающихся словно змеи, нарушал абсолютную тишину комнаты Игоря, в которой он сидел, и рассматривал свою правую руку.
— Энум…
Это было гораздо больше чем просто слово. Юноша не знал как те вспышки видений, или же чужих воспоминаний относились ко второй фазе Пробуждения, но вот кодовая команда для вызова алой лозы определенно имела прямую связь с тем ужасающим лесом, пожирающим все на своем пути.
“Так, хватит уже глазеть на эту штуковину, если она не собирается меня жрать, значит будет помогать…”
Чем больше Пробудившиеся пользовались своими способностями, тем лучше они понимали их природу, и это даже не относилось к определенным навыкам, или же интеллектуальному осознанию, как таковому. Даже если пользователем сверхсилы являлся какой-нибудь идиот неспособный не то что полностью алфавит выговорить, но и цвета правильно распознать, с практикой он все равно приобретал некоторые знания о собственных силах. Ученые выдвинули предположение, что данное понимание – результат особой памяти, принадлежавшей не владельцу способности, а ей самой. Будто бы новые силы человечества являлись чем-то большим, нежели просто мутацией, и в подтверждение данному факту, была вторая фаза, о которой Игорь узнал совсем недавно. Однако поиски в интернете на эту тему выводили лишь поверхностную информацию, наподобие: «Вторая фаза – это более совершенная форма слияния с собственной способностью», и больше никаких пояснений. Будто писавшие не хотели делиться информацией, или же кто-то основательно подчищал ее на всех ресурсах, начиная с форумов даркнета, и заканчивая официальными сайтами Центров поддержки Пробудившихся.
— Начнем…
Игорь достал из пространственной сумки пурпурную чешуйку, а затем поднес ее к извивающимся алым лианам, которые словно изнеженные змеи, оплели руку хозяина, медленно скользя то вверх то вниз.
Как только юноша дал мысленный приказ этим пугающим ветвям, те мгновенно взвились вверх, и оплели чешуйку, после чего бережно поднесли ее к одному единственному бутону, размером с кулачок младенца. Этот, снежно белый отросток выглядел совершенно невинно на фоне хищной лозы, но как только он раскрылся, юноша увидел что в цветке прячутся сотни острейших зубов, усеянных в несколько круговых рядов.
*ХРУМ!*
Словно какую-то ко хрустящую печеньку, этот цветок сжевал пурпурную чешую, что сделало Кипиша крайне ошеломленным. Он отлично знал, что прочность покрова драконита ничем не уступает алмазу, а уж его антиэнергетические силы вообще выходили за рамки возможного, но сейчас, глядя на то как цветок без усилий пережевывает эту прочнейшую субстанцию, все мысли о невинности бутона испарились, оставив лишь ужас, перемешанный с восхищением.
*Буххх!...*
Как только прием пищи окончился, из белого бутона раздался невыразимый звук, который напоминал треск расколовшегося льда, но был намного глубже, словно трещина пошла по гигантской льдине, а не по поверхности обледеневшего ручейка.