С появлением избранных жен многое изменилось. Драконы честно выполняли свою часть договора, обеспечивая женщинам комфортное существование. Они стали жить в домах, построенных для людей. Создали города с парками, музеями, театрами и магазинами. Не мегаполисы, а тихие уютные города без машин, но с густой сетью порталов. Без жилых домов, но с гостиницами, кофейнями и ресторанами, спортивными комплексами и бассейнами.
Города для женщин, не для драконов — это удивило меня сильнее всего.
Признала ли я, что была несправедлива в своей ненависти? Не знаю, я все еще размышляю о том, считать ли такое отношение искренней заботой или золотой клеткой для любимой игрушки. И все чаще прихожу к выводу, что однозначного ответа нет.
Возможно, я без предвзятости принимаю ненавязчивую заботу Раду потому, что он — не мой жених. И я точно знаю, что буду его игрушкой.
В городе мы гуляли по парку, окрашенному в золотые цвета осени. Я любовалась яркими коврами из астр и хризантем, яблонями, усыпанными тяжелыми плодами, хрустальными водопадами. На канатной дороге мы прокатились над горной рекой, почти пересохшей после знойного, по словам Раду, лета.
Раду держал меня за руку, и это все, что мы могли себе позволить, так как были не одни. С нами в городе гуляли Йон и Джуми. Раду, извинившись, сказал, что не может оставить друга одного, и попросил пригласить на прогулку Джуми, чему та очень обрадовалась.
Находившись по парку, мы обедаем в кафе. Драконы, ничуть не смущаясь, едят с нами пасту с грибным соусом и мороженое с фруктами.
Я уже знаю, почему в академии у драконов отдельная столовая. Они едят и то, что едим мы, но предпочитают употреблять в пищу свежую рыбу и морепродукты, а так же разные виды насекомых и змей. Так что теперь мне немного стыдно за мысли о дискриминации. И за печенье — тоже. Лучше бы собрала для Раду устриц после отлива.
Йон предпочитает отмалчиваться, хотя Джуми постоянно теребит его, расспрашивает о чем-то, вызывает на разговор. Раду вежлив с Джуми, но чаще обращается ко мне. А я так поглощена Раду, что не замечаю ни Йона, ни Джуми. Только за общим столом мы болтаем все вместе, преимущественно о еде и о дальнейших планах.
Последнее слово остается за Раду. Джуми предлагала сходить на шоу фонтанов, но он настоял на торговом центре. Я не спорю с ним, потому что знаю, у нас там важное дело. Мне нужно выбрать что-то, а Раду должен запомнить это и купить, но уже без меня, чтобы потом я смогла сдать ненужную вещь.
Йон с Джуми отправляются в парфюмерный отдел, а мы с Раду — в меховой, где я примеряю шубы из искусственного, но очень легкого и пушистого меха.
— Тебе идет белая, — говорит Раду, наблюдая, как я верчусь перед зеркалом.
— Ты должен сказать, что подумаешь, — шепотом напоминаю ему я.
Он кивает.
— Ты купишь мне эту шубку? — спрашиваю я громко, капризными голосом.
— Нет, — резко отвечает Раду. — Обойдешься. Померила, и хватит с тебя.
Это звучит так грубо, что я смотрю на него с изумлением. Схватив меня за локоть, Раду быстро выходит из зала.
— Не обижайся, — шепчет он. — Зато твоя реакция выглядела естественно.
В ювелирном отделе Раду покупает мне подвеску с крупной морской жемчужиной.
— Прими, — просит он. — На память обо мне.
И я не могу отказать ему.
— Мне кажется, ты расстроена, — говорит Раду, застегивая замочек на моей шее. — Почему? Не угодил с подарком?
— Тебе приятно дарить мне это? — спрашиваю я.
— Естественно.
— Мне бы тоже… было… — объясняю я, запинаясь. — Если бы я могла хоть что-то тебе подарить. Ты прав, я расстроена. Из-за того, что не могу сделать ответный подарок.
— Мне понравился твой подарок. Печенье, — напоминает Раду.
— Печенье, что драконы едят из уважения к избранным, — горько произношу я.
Он тактично молчит, чем подтверждает мои догадки: мне нечем его отблагодарить.
Перед тем, как встретиться с Йоном и Джуми, мы с Раду поднимаемся на крышу торгового центра. Он построен в виде башни, поэтому сверху открывается прекрасный вид на город. Уже стемнело, но зажглись разноцветные огни. Вдалеке я вижу и шоу фонтанов, куда мечтала попасть Джуми.
— Мы еще там побываем, — говорит Раду, проследив мой взгляд.
— Спасибо, — благодарю я его. — Сегодня был чудесный день.
— Так что ты хотела в подарок? — спрашивает Раду. — Я не забыл. Скажи.
Он стоит позади меня, положив руку мне на плечо. Не обнимает, хотя мне очень этого хочется. Не целует, хотя я чувствую его дыхание.
Поворачиваюсь к Раду лицом. Его глаза спрятаны за линзами очков, на губах — легкая полуулыбка.
— Поцелуй меня, — прошу я тихо-тихо. — Это… мое желание.
— Нет, — резко отвечает Раду. — Я не буду тебя целовать.
Улыбка исчезает, его лицо каменеет, из-за очков словно веет морозным холодом. И я цепенею из-за отказа, что больно ранит мое самолюбие.
Радгар
Грань, через которую нам с Иль не следует переступать. Досадно, что она этого не понимает.
Настроение стремительно портится. И становится еще хуже, когда я чувствую эмоции моей избранной.
В академии нам не зря внушают, что люди — очень хрупкие существа. И не только потому, что мягкотелые. У них нет другой формы существования, нет природной брони — ни чешуи, ни хитиновых пластин. Люди хрупкие и внутри — их разрушают собственные эмоции.
Мой отказ — не конец света, у него есть объяснение. Но Иль переживает так, будто кто-то умер. А что еще хуже, она не пытается обсудить это со мной, а замыкается в себе, закрывается щитами. И молчит, отвернувшись.
— Нам нельзя заходить так далеко, — говорю я спокойно.
— Да, — откликается она. — Прости.
И продолжает смотреть вдаль.
— Придумай другой подарок, — предлагаю я.
— Спасибо, не нужно.
Вежливый ответ выводит меня из себя. Иль прекрасно знает, что предназначена другому! Неважно, что он — это я. Уже сейчас ее поведение формирует ее репутацию. Навряд ли отец будет объявлять, что я жил в академии под именем Радгар Ауреус. И если сейчас мы будем вести себя, как любовники, то позже Иленоре назовут ветреной и доступной. Поэтому — никаких поцелуев!
У меня ощущение, что я противоречу самому себе. И все же Радгар имеет право ухаживать за Иль, пока принц Альберт не объявил о помолвке. А Иль не должна позволять ничего, что может ее скомпрометировать.
— Иленоре, ты не забыла, чья ты невеста? — раздраженно интересуюсь я.
— Ты сказал, что я тебе нравлюсь, — напоминает она. — И еще, что ты будешь ждать, пока я не захочу чего-то большего, чем просто дружба.
Да, за язык меня никто не тянул. Однако теперь я понимаю, что поступил слишком опрометчиво. Иленоре нельзя отказываться от принца. Такой скандал ударит и по королевской семье, и по ней самой.
— Так ты готова подарить мне искру? — спрашиваю я.
Иль кивает, не поворачивая головы.
— Посмотри на меня, — требую я, разворачивая Иль к себе лицом. — Ты хочешь отказаться от договорного брака?
Иль молчит. Ее подбородок дрожит, но глаза сухие, слез нет.
Лед и пламень! Если она ответит «да», я не буду и дальше скрывать, кто я. И пусть все летит в бездну!
— Прости, — едва выговаривает Иль. — Мне показалось, что ты… хочешь того же… — Она судорожно переводит дыхание. — Того же, что и я.
Ее эмоции словно срезают с меня чешую тонким лезвием. Если описать их одним словом — это боль. Острая, горькая, невыносимая боль. И мне тоже больно — оттого, что я понимаю простую истину. Подыграть Иль сейчас будет лучшим решением.
— Это неразумно, — произношу я. — Мы еще мало знакомы, все может измениться. Ты слишком торопишься, Иль.